- Двойник ли создается?
- После смерти, когда от тела – прах, нет, воскрешенье, как ангелы, из света и лазури и вечное отныне существо.
Аристей с сожалением:
- Но это ж мистика, уже не сказка!
Даймон:
- Твои сомнения понятны мне. Но именно тебе их разрешить. - Замирает.
3
Охотничий домик на берегу небольшого озера. В шезлонге полулежит золотоволосая блондинка, крупнотелая, но явно еще совсем юная, со ступнями ног почти у самой воды. Аристей останавливается.
Девушка, глядя сквозь опущенные ресницы:
- Кого я вижу! Померещилось всего лишь?
Аристей удивлен весьма:
- Добрый день!
Девушка, взглядывая мельком и тут же закрывая глаза:
- Я вижу! Кто вы?
- А кто здесь?
Девушка, мило приподнимая голову, словно утратила представление, где находится, как бывает на пляже, когда в полудреме лежишь, как бы проваливаясь в бездну времен и пространств:
- Здесь? И где мы? Нет, я сплю.
- Ну, так, проснитесь! - Щекочет ей пятки, решив, что его разыгрывают.
Девушка весело:
- Ай! Легко сказать! Бывает ведь ужасно! Рада бы проснуться, только пробужденье – сон. И вы – мой сон. Вы были только старше. Я знала вас, поэтому и снитесь.
- Сдается мне, и я вас видел где-то. Вы были только старше, чем сейчас. А ныне столь чудесно юны…
Девушка, вскакивая и пошатываясь:
- Да-а?!
Аристей подхватывает ее и опускает в шезлонг. Из охотничьего домика прибегают старый слуга и молоденькая горничная.
Горничная с изумлением:
- Поднялась на ноги сама? Ах, принц! Так, вы способны пробудить ее!
Аристей, уходя в сторону и доставая записную книжку с брелком:
- Что с нею? Кто она? Откуда здесь? Мне кажется, я знал ее когда-то, да старше, молодою женщиной, теперь она подросток с красотою, божественной, как и сказать иначе.
Даймон смеется, весьма довольный:
- Зовут ее недаром ведь принцессой, утратившей от бедствий образ свой, самосознанье личности и память, с тем опыт наш не может завершиться, с ее счастливым пробужденьем к жизни.
- Не скажешь, знать не знает о себе.
- Да, память как прапамять в ней жива. И можно пробудить, как расцветает цветок, увядшим идентичный, вновь. И человек бы повторился снова, бессмертье, как растенья, обретя.
Аристей:
- Ах, вот какие цели и задачи!
Даймон не без важности:
- Да, это ж цели и самой природы, к решению которых подключает и человека, наделив его всей мощью разума и воли к жизни. Покамест перед нами изваянье из света и воды, с игрой фонтана, как будто в унисон с восторгом нашим.
- Нет, нет, она живая. Только спит.
- Она как заколдована. И кто же проникнет в заколдованное царство, коли не принц?
Аристей задумывается:
- Как снять заклятье зла? Как в сказке, поцелуем? Нет, довольно! Хочу я сам проснуться. Мне пора! Я слышу зов.
- Ты волен быть повсюду.
- А ты?
- Отныне я всегда с тобой! Брелок – удобство для общения. Ведь мир через глаза твои я вижу.
- А я через твои - мир беспредельный во времени и дня и всех столетий?
Даймон:
- Тебе открыта книга бытия. - Замирает.
Аристей взлетает в сияющем потоке света, но сам невидим.
ЧАСТЬ II
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Мансарда с окном на крыше высоко над городом. В комнату входит Эста в вечернем платье; из передней слышен голос Дианы: «Ты лучше смотри за своей любимицей!» Эста приоткрывает окно, откуда виден город сверху, весь в лунном сиянии, с золотым блеском крестов. Возвращается хозяйка Серафима Ефимовна, Фима, няня Эсты.
- Простудишься ты, Эста. Схватишь насморк. А ангел прилетит, его увидишь и так; вся горница засветится!
Эста с недоумением:
- О чем ты, няня? Ты меня пугаешь.
- Ты нынче вся сияешь, как невеста. Лишь нет фаты. Уж сняли с головы? Жди нареченного теперь со страхом, то будет ангел или бес, кто знает?
Эста, закрывая окно:
- Ну, няня, напророчишь мне беду.
- О, Боже, упаси!
- Ты мне не рада?
Фима улыбается:
- Тебе всегда я рада, ты же знаешь. С театра ты заедешь - прямо праздник. Но в чем, голубушка, ты провинилась?
- Ни в чем. Все это козни Афродиты. Теперь она поссорилась и с сыном. - Переодевается для сна.
Фима с усмешкой:
- Лукавый ангелочек с крылышками, он всюду сеет похоть и разврат…
- Да, да, ты об Амуре говоришь, с его иным прозваньем Купидона… Но он на самом деле не такой, и имя настоящее – Эрот!
Фима без обиняков:
- Амур, иль Купидон, или Эрот – один ведь черт соблазнов и греха!
Эста, укладываясь в постели:
- Ну, это у него такая слава.
Фима, перекрестив барышню, уходит на кухню, где обыкновенно спит в холодную пору.
Поверх коротких занавесок видны белые облака в лунном сиянии. И вдруг, как птица с вышины, снаружи у окна является Леонард.
Эста, вскакивая и открывая окно:
- Как вы меня нашли? И почему на крыше вы?
Леонард, весьма сердитый:
- Вас увезли. Куда? Отправившись по крышам, видя город, как на ладони, я увидел вас, ваш образ, как из света… О, Психея!
- И вправду я Психея? Это сон! Ночь бракосочетания Психеи с неведомым еще ее супругом? - Словно вовлекается в сказку.
Психея не видела его, но осязать руками, губами, ногами не только могла, а стремилась невольно, желая понять, с кем же пребывает на брачном ложе; по всему, сомнений нет, юноша, прекрасно сложенный, с нежнейшей кожей, трепетный, влекомый к ней любовным томлением, все более разгорающимся до страсти.
- О, как прекрасна, как прелестна ты в сияньи глаз и женской красоты!
- Меня ты видишь? Ах, и я тебя! Как! Это не во сне? Не сказка это?
Фима за дверью:
- Да, с кем ты разговариваешь, Эста?
Эста, вскакивая на ноги, шепотом:
- Беги! - Громко. - Да, что такое? Я сейчас! - Открывает окно.
Леонард, поспешно одеваясь и вскакивая на подоконник:
- Меня ты гонишь, испугавшись няни?
Эста с ужасом:
- Что было здесь? О, Боже!
Фима, вбегая в комнату:
- С нами Бог! Прочь! Изыди, сгинь, Сатана!
Леонард скатывается и падает с крыши.
2
Квартира, в которой живет Леонард. Комната с камином. Леонард лежит на черном диване с высокой спинкой. Стук в дверь. Входит Аристей, одетый, как англичанин.
- Приветствую тебя, мой друг. Ты жив!
Леонард, словно бы сонный:
- Откуда вы? И кто? Из-за границы? Английский лорд?
Аристей смеется:
- Нет, милый мой, я принц. Рассказывать не стану, не поверишь. Я рад тебе. Но что еще случилось? На гребне счастья новая беда?
Леонард, словно просыпаясь:
- Ах, как я рад! Я знал, увижусь с вами. Присутствие здесь ваше ощущал и прежде я, а ныне зримо видел еще со сна, и вы мне улыбнулись. Что, вам открыта жизнь моя?
Аристей, прохаживаясь по комнате: - Не знаю. Но иногда, в просвете бытия я вижу что-то, словно бы виденья в сиянии небес иль тихих вод.
Но о тебе я слышал от княгини. Как ты в окно вломился, будто спьяну, до смерти напугав старушку с Эстой, и вдруг скатился с крыши и пропал.
Леонард, расхохотавшись превесело:
- Ах, даже так! И непременно спьяну?
- Ну, значит, все-таки не Сатана из преисподней прилетал, а некто, кого страшатся люди, даже боги?