У весла они были рассажены по трое: Вэйр, которого с самого начала приковали ближе к борту, подарив, тем самым, возможность видеть часть реки и кусочек проносящегося мимо берега; совсем молодой еще парень по имени Хиг - его ровесник, которого попал в плен несколькими днями позже; и, как ни странно, тот самый лысый темнокожий громила, которого звали Дастом и которого Вэйр приметил еще в самый первый день. Последний, как выяснилось, был родом с побережья Нахиб, которое простиралось гораздо южнее Аргаира, от Теплого моря и пустыни Горо вплоть до Восточного моря и полуострова Сазо. В отличие от угрюмого, неразговорчивого Хига, он имел на удивление спокойный нрав, могучую фигуру, огромный опыт по части попадания во всякого рода переделки и неистовое желание вырваться прочь с этого проклятого корабля.
Собственно, именно его стараниями они оказались на одной скамье. И именно его усилиями Вэйр получил возможность потихоньку разузнать о том, что происходит вокруг.
Сам Даст попал в плен порядка двух седмиц назад. Его повязали сонного, после ужина в таком же придорожном трактире, в котором не повезло когда-то Вэйру. На веслах он оказался сразу - Кратт не привык напрасно разбрасываться людьми - и считал это лучшим вариантом из всех возможных. Но при этом ни на миг не переставал думать о побеге. Вот только одному в таком деле несподручно: кандалы, цепи, жесткий контроль со стороны пиратов, да и просто отсутствие оружия сводило на нет любую попытку вырваться из рабства. Однако вдвоем-втроем уже можно было на что-то надеяться, поэтому, приметив несколько дней назад Вэйра, он приложил все усилия, чтобы оказаться с ним за одним веслом.
Разумеется, никому из надсмотрщиков и в голову бы не пришло перековывать рабов просто так. Тем более, сажать рядом двух крепких мужчин, каждый из которых и по отдельности-то представлял определенную проблему. Потому что Вэйр, надо сказать, нелегко переносил унижения и в первые дни схлопотал немало оплеух от Зига и его приятелей, а Даст отличился гораздо раньше тем, что еще во время перевозки на корабль уже пытался бежать. За что был жестоко бит и избежал показательного оскопления лишь потому, что у ловцов тогда сильно поджимало время.
Теперь же ему помог случай: в один из дней, когда работы для гребцов было не особенно много, его сосед по скамье, озверев от побоев, попытался порвать цепи и накинулся на издевавшегося над ним Зига. Причем, что самое удивительное, мужик почти справился и уже вырвал гвозди, которыми крепилось к палубе стальное кольцо с закрепленной на нем цепью; почти сумел скинуть с себя кандалы, но ему не повезло - Кратт, завидев неладное, выглянул из каюты, оценил вероятные сложности и подал недвусмысленный знак своим людям, после чего здоровенного детину быстро сбили с ног, сорвали одежду, умело оскопили, как того мужика в сарае. А когда тот пришел в себя, снова вернули на весла, решив, что для трюма он еще слишком хорош.
Вот только во время рывка здоровяк сумел повредить уключину, в которой крепилось тяжелое весло. И успел испортить крепление для цепи, так что на какое-то время Даста пришлось пересадить на другую скамью. А поскольку свободным в то время оставалось только место рядом с Вэйром и его молчаливым соседом, то Даст был, естественно, пересажен именно к ним. И, прекрасно прекрасно понимая, что это ненадолго, тут же развил бурную деятельность, устроив во время очередной кормежки почти что потасовку. Вернее, он устроил показательную потасовку, очень вовремя подтолкнув протянувшего руку за своей порцией Вэйра под локоть и заставив его выронить миску с едой.
Такого, разумеется, ни один голодный невольник бы не стерпел: еда на судне означала возможность выжить. Ее потеря была равнозначна смерти. Поэтому даже опешивший поначалу Вэйр едва не поддался на провокацию и чуть все не испортил, ринувшись в бой с искренним намерением отомстить. И только увидев диковатый, горящий каким-то необъяснимым весельем взгляд южанина и скорее почувствовав, чем прочитав по его губам беззвучное: "Подыграй!", с недоумением придержал руку. А затем постарался сыграть в этой мастерски организованной драке как можно более убедительно.
- Молодец! - шепнул ему тогда нахибец, с чувством двинув под дых, прежде чем их растащили и отсыпали плетей. - На реке скука смертная... для Зига и его ублюдков, конечно... но если мы их развлечем, велик шанс, что нас так и оставят рядом. Сечешь?