— Да понимаю я…
Машеров осекся. В дверь постучали и вскоре показался помощник Владимир и две буфетчицы. С недавних пор для самых важных секретарей ЦК создали в буфете дежурную смену. Это с Кириленко пошло, тот любил у себя в кабинете чай пить или завтракать.
Хотя злые языки утверждали, что подобные посиделки пошли от возможности заблокировать прослушку только в некоторых избранных кабинетах. На все дорогостоящей техники не хватало.
Миловидные девушки сноровисто освободили подносы и освежили имеющиеся тарелки. Работали они споро, выглядели молодо, то и дело бросая любопытные взгляды в сторону важных руководителей. Само собой, что это были проверенные советские гражданки.
— Гриша, чего сидишь? Кто у нас проставляется?
Секретарь ЦК и бывший хозяин Ленинграда Романов тут же наполнил небольшие стопочки янтарным напитком. Их дружно подняли, чокнулись и выпили. В принципе собрались здесь сейчас не пьянства ради, а больше для товарищеского разговора. Эти три разных по возрасту и характеру человека как-то быстро сошлись между собой. Мазуров после излечения взвалил на себя самую тяжелую ношу и по-отечески взял шефство над более молодыми симпатичными ему руководителями.
С Машеровым они были давно знакомы, в принципе тот и обязан Мазурову за собственный взлет и переезд в Москву. И они оба в свою очередь вытянули Романова сюда же. Последнему глянулись те двое житейской практичностью, насыщенным интеллектом и внутренним стержнем. Они все были Личностями!
За город ехать далеко и некогда. Не в ресторан же идти? Не то чтобы сами секретари были против, но придется здорово напрягать охрану. Они и так у новых лидеров СССР бедные. Правила постоянно меняются как перчатки, неформальное общение с гражданами также напрягает «прикреплённых».
— С хорошим почином, — приподнял очередную стопку Мазуров. — Григорий, переговоры, считаю, провел на отлично. Наши уехали от шведов с кучей контрактов. Их газеты пишут о небывалом прорыве в отношениях, норвеги также засуетились. Ивашутин мне тут поведал, что подкатывают к нашему атташе насчет найденных в Северном море месторождений. Просят информацию, не бесплатно, конечно.
— И что наши эксперты думают? — заинтересовался Романов. Кириленко натаскивал возможного преемника в областях внешней политики, оставив себе пока главную цель — подписание на новых условиях Хельсинского договора.
— Сколько с них взять. Лучше бы, конечно, организовать совместное предприятие, но мы пока не в состоянии вести буровые работы в море и ставить вышки. Черт, везде в нужных технологиях отстаем. И куда раньше только глядели?
Машеров недобро взглянул на старшего товарища.
— И на фига себе конкурентов растить?
— Так все равно скоро найдут и начнут добывать. Ну а так хоть мы с профитом. Тебе деньги на компьютеры нужны?
— Нужны.
— Вот и получишь со спецфонда сколько требуется. Ну а уж сколько, это вот пусть Гриша думает и считает. Ему туда ехать. Что, — Мазуров с усмешкой глянул на Романова, — мечтал тут по кабинетам отсидеться? Организацией здешних дел другой человек займется. Он в этом больше нашего понимает. Да, Петро?
— Ты про Секретаря?
— Блять, ну какого хера вы ему эту кличку прицепили! Только и слышу, — Мазуров разгорячился. — «Секретарь то, секретарь — это». Не сразу и поймешь, о ком речь идет.
Машеров усмехнулся, его крупные руки держали фарфоровую чашечку.
— Это не кличка, товарищ секретарь, а позывной. И дали его ему наши друзья из будущего.
Мазуров поджал губы, шутка получилась грубоватой, но потом улыбнулся.
— Меня эти из другого времени иногда так выбешивают! Сама беспардонность, наглые и прут как танк куда не следует. У них там что, вообще, берега все перепутались?
— Ты же сам хотел свободных личностей. Так получите и распишитесь! Непоротое поколение выросло!
Второй по факту человек в стране сначала надулся, потом рассмеялся.
— Петро, поднабрался ты у них юморка.
— Куда без этого. Знаешь, вот частенько ловлю себе на том, что мне приятно с ними общаться или с нашей еще незашоренной молодежью. Приезжаешь потом в это мрачное здание, ей-богу, как в склеп попадаешь.
— Меня также давят здешние стены, — Романов поставил чашку из изящного фарфора на тарелочку и потянулся к суфле в шоколаде. — Как переехал, так привыкнуть и не смог. Бесконечные коридоры с ковровыми дорожками, двери тяжеленные с табличками аж из бронзы. И внутри кабинетов люди, та же бронза внутри или вообще чугун литой. Казенные людишки, слова лишнего не скажут, руки мягкие и потные. Тьфу!