Коммунары деловито выслушали советы старшего товарища, и звеньевые тут же начали командовать. Вскоре возле РОВД осталась небольшая кучка молодежи из клуба и крепкая команда из рабочих завода.
— Ребята, может ну его на фиг, бодаться с ними? — Надежда с удовольствием выпила местного бочкового кофе. Пусть его некоторые эстеты и ругают, но он хотя бы настоящий.
— Что ты предлагаешь?
Ягужинская вздохнула, но продолжила.
— Леонид Ильич мне оставил свой личный телефон. Можно позвонить ему и попросить помощи.
Сметанин чуть не поперхнулся, а Макар Ильич с интересом глянул:
— Что за Леонид Ильич?
— Брежнев.
Сейчас чуть не поперхнулся уже Тихонов. Степан с улыбкой оценил реакцию обоих, но решительно заявил:
— Нет, в том то и дело, что мы должны сами это дело решить. Николай точно не согласится. Или ты думаешь, что у него нет прямого телефона Романова?
— Степа прав, — шумно выдохнул Павел, бросив удивлённый взгляд в сторону Надежды. — Коля не примет подобное решение. Он, думаю, специально в залупу полез, чтобы показать, кто что может. Он такой всегда был, ершистый и неудобный. Так что ребята нечего здесь отсвечивать, будем искать гостиницу.
— Какую еще гостиницу? — шумно возмутилась Бирюкова, давайте все к нам на Добролюбова. Места у нас хватит и телефон есть.
— Телефон — это хорошо. Когда же здесь появится мобильная связь?
— Степ, скоро, — кивнул Сметанин, — ребята в Минске и Зеленограде над этим плотно работают. Пока вопрос завис в наличие матчасти. Платы, чипы и прочие пластмассы. Здесь еще конь не валялся.
Макар Ильич с любопытством прислушивался к разговору молодежи, затем спросил:
— Товарищи из будущего, вы с нами до конца или как получится?
— До конца, — с упрямством в голосе ответил Холмогорцев. — Доберусь до телефона, позвоню на кафедру. Потом отработаю.
— Так и думал, — скупая улыбка озарила лицо рабочего. Потомки его не подвели. Значит, и в будущем не все были сволочами.
Глава 21 Равновесие. 12 ноября 1976 года. Москва. Старая площадь
Секретарь ЦК КПСС Машеров Пётр Миронович зашел в кабинет второго секретаря Мазурова широким размашистым шагом, пристально оглядел присутствующих и поздоровался затем с каждым лично, не сказав при этом ни слова. Кворума состава Политбюро не было, да и не созывал его никто. Сейчас здесь восседала «Тревожная группа» собранная на случай необычных и чрезвычайных происшествий.
Слово взял Первый секретарь Московского городского комитета КПСС Гришин. Он выглядел сегодня надутым, как индюк и мрачно зыркал по сторонам. Обновленцы в последние месяцы обыкновенно обходили главу Москвы вниманием. Потому его слова были на редкость для обычно осторожного политика резки и обличительны:
— Доигрались, товарищи, в демократию! Некоторые зарвавшиеся личности уже и против милиции выступают! Так и до погромов недалеко. И это в колыбели революции!
Сидевший рядом с ним Косыгин молча кивнул. Он в последние месяцы старался не лезть в политику, но не удержался, чтобы не вставить шпильку «младореформаторам». Больно уж частенько они стали выступать на заседаниях Совета Министров против его идей хозяйствования.
— Правильно, вопрос надо решать жестко — или порядок, или будет как там.
Машеров кинул острый взгляд в сторону своего старого товарища Мазурова Кирилла Тимофеевича, который в отсутствие Генсека замещал того на государстве и в партии. Второй секретарь ЦК понял его взгляд правильно:
— Кто еще хочет выступить?
Первым отозвался Шелепин:
— А что говорить? Надо ехать туда, разбираться и раздать каждой сестре по серьге. Мне тут сообщили, что ночью в издательстве был удален набор антисоветской статьи, которая должна быть выйти сегодня в молодежной газете «Смена». Это уже попахивает самой настоящей идеологической диверсией.
Его намек хорошо понял Демичев, министр культуры СССР и с недавних пор кандидат в члены Политбюро.
— На чет диверсии я не уверен, журналисты все-таки должны сообщать в первую очередь важные для общества новости. И вы точно уверены, Александр Николаевич, что дела там обстоят именно так, как нам сообщают из Ленинградского обкома? Да и что-то не торопились они поставить нас в известность, пока «Голоса» не объявили.