Остался последний проход.
Желтый кристалл дружелюбно сверкнул, впитав немного внутренней энергии через пальцы. Последние помещение вновь оказалось квадратным, около десяти метров в поперечнике. Пол здесь тоже украшала сетка плиток, вот только не хватало доброй трети квадратиков.
Со своего места я никак не мог разглядеть, что скрывается в провалах, но они точно были
глубокими. Они были достаточно большими, чтобы поглотить одного незадачливого приключенца, а значит безрассудно наступать на пол точно не стоило.
Из этой комнаты так же вели три двери на противоположной стене, однако центральный проход перекрывало ростовое зеркало. Я мог легко разглядеть в нем свою фигуру, и еще оставалось место для отражения предметов за спиной.
Почему то именно этот зал показался мне куда привлекательнее других. Не смотря на
опасность провалиться в яму и на явственный холодок, потянувшийся из проема. Комната как будто звала, обещая легкое испытание, но я все не спешил ступать через порог.
Не двигайся с места, пока не нанесешь видимую часть пути на карту. Так звучала первая заповедь авантюристов первопроходцев, пустившихся изучать башню в первые дни ее возникновения.
Я достал тетрадь, приготовленную на этот случай и начал аккуратно размечать схему. Левая и правая половины комнаты были почти симметричны, однако присутствовало незначительное различие в траекториях движения, которые предполагал узор плиток на полу. В башне ничего не бывает незначительного, именно это высказывание приключенцам не раз пришлось подтверждать собственной кровью.
К двум дверям вели вполне безопасные тропинки без провалов, а вот центральный изобиловал темными пустотами. Добираться до нее пришлось бы прыжками, если, конечно, взять за правило, что наступать можно только на цветные плитки. Серые камни облицовки по краям зала выглядели вполне безопасно, но кто знает, как отреагирует создатель башни, заметив нарушителя правил.
Дверные проемы в конце, разумеется, имели свою цветовую маркировку. Зелена слева, оранжевая справа, золотая посереди. Колористика двух первых была не знакома, каждый автор приписывал этим цветам свое значение, не сходясь во мнении с предыдущими.
Загадка манила, я уже чувствовал как жжет ступи нетерпение, подгоняя войти в комнату. Проблема была в том, что входная дверь скорее всего растворится так же как и Врата Судьбы. Очевидно башня не любила отступления.
Закончив с картой я схематично изобразил зеркало, пометив его знаком вопроса. Какие функции оно может выполнять? Визуально оно оставалось простым предметом интерьера, вот только кто станет помещать нечто подобное перед дверью?
Возможно некоторые плитки окажутся иллюзорными или слишком хрупкими, тут же проваливаясь под ногой. Это я тоже добавил в примечания к карте, скрупулезно обозначив уже видимые провалы крестиками.
Может быть зеркало как раз нужно для выявления фальшивого пути. Звучало слишком самонадеянно, так с ходу раскусить задумку создателя башни. Но этот зал был куда привлекательнее, чем паззлы или сражение с огромным котом. Интересно, что Выбрал бы брат?
Воспоминания заставили сердце сжаться от тоски. Пять лет, слишком долгий срок, почему же время до сих пор не исцелило этот шрам.
Пора решаться. Если я действительно хочу добраться до самого шпиля, нужно наконец
сделать первый шаг.
Переступить порог оказалось довольно просто. Не было ни сопротивления, ни головокружения как у Врат Судьбы. Просто стало немного холоднее, а еще шорох за спиной оповестил о том, что отходить будет некуда.
Все еще стоя на серых камнях я оглядел стены зала. В рюкзаке оставался моток веревки, которым я мог бы привязаться, чтобы застраховаться от падения. Но ни поручней, ни явных выступов, в помещении не было. Гладкий камень из белого мрамора, цветные плитки и провалы между ними. Вот и все. Ну и зеркало, конечно же.
Ладно. Приступим.
Веревку я все-таки обвязал вокруг талии, а на другой конец закрепил небольшой грузик. Не совсем альпинистская кошка, но брать с собой острые крюки я не рискнул, чтобы не нарушать правил об оружии.
Глубокий вдох, шаг вперед.
Плитка под ногами выдержала.
Я обернулся, посмотрев на идеально ровную стену, возникшую вместо прохода. Она тоже была гладкой, не осталось даже намека на барельеф.
Впереди послышался стеклянный хруст.
Обхватив рукоятку трости я резко развернулся на звук. Поверхность зеркала пошла
небольшой рябью, как будто в лужу бросили небольшой камушек. Но самое главное, прямо из середины, там, где недавно было мое отражение, неспешно выбирался полупрозрачный силуэт. Каждое его движение сопровождалось тем самым звуком, словно он пробивал поверхность зеркала изнутри.