— Если они не понимают, что творят и затыкают уши, то мы заставим себя услышать! Да?
— Да! — слаженно, в тысячу глоток ревет толпа.
Хочется улыбнуться. Все-таки мне удалось запустить цепную реакцию, скоро низы взбунтуются и разнесут все к хренам! Но вместо этого делаю озабоченное лицо и уточняю:
— Это ведь у нас? Пока я был на Полигоне, случилось… вот такое?
— Вспыхнуло буквально за три дня. — Гискон вертит в руках пульт и выглядит более чем довольным, если не сказать счастливым. — Революция. А если подавить революцию не в твоих силах, что нужно сделать?
— Возглавить ее, — предполагаю я и пока не соображаю, к чему он клонит.
— Ты слишком умен для пограничника. Леонард Тальпаллис — никто из ниоткуда, закончил обычную школу, не блистал эрудицией, не тянулся к знаниям и за всю свою серую жизнь не совершил ничего выдающегося. Ты за неделю в Новом Карфагене перевернул второй уровень с ног на голову. Кстати, как звали твою классную даму?
— Энрика… кажется, Бортис, — сочиняю на ходу, рассчитывая на то, что Гискон берет меня на понт.
— Хм. Придумал? Или изучил матчасть? У тебя были одноклассники, и если побеседовать с ними…
Продолжаю его же игру, понимая, что он блефует.
— Когда найдете Рею, скажите мне. Интересно, как она.
Он глядит с улыбкой, как на диковинного зверя, мысленно вертит в разные стороны, проверяет на прочность.
— Да, ты слишком умен. При желании я быстро выясню, что ты такое и откуда взялся. Но обещаю этого не делать, — он берет паузу, ожидает мой ход.
Очевидно, что если понадобится, он перевернет мир и найдет на меня компромат. Может, уже ищет. Моя новая личность склепана на скорую руку, потому принимаю его правила.
— Называй свои условия.
Гискон нажимает паузу и приближает парня на слоне. Вокруг статуи полно молодежи с транспарантами, где я читаю:
«Свободу Леонарду Тальпаллису!»
«Леонард — победитель Полигона!»
«Требуем пересмотреть результаты Полигона!»
Гискон показывает другую площадь, третью, где происходит одно и то же: народ требует, чтобы меня освободили. Будь на моем месте кто попроще, он уверовал бы в народную любовь, и она, бесспорно, есть, но очень уж все хорошо организовано: и громкоговорители у митингующих, и одинаковые транспаранты с похожими надписями. Гискон сам подвел меня к мысли о том, что надо бы возглавить народные волнения, и в голове щелкает.
— Как давно начались бунты? Только ответь честно.
— С неделю. К чему вопрос?
Усмехаюсь и озвучиваю догадку:
— Ситуация начала выходить из-под контроля, а тут вдруг я так удачно штурманул базу гемодов! А учитывая, что рейтинг у меня высокий, если меня публично прижать, это вызовет общественный резонанс! — развеселившись, хлопаю себя по бедру. — Эйзер, это гениально! Ты меня раскручиваешь по всем медиаресурсам, потом вероломно вмешиваешься в шоу, нарушая собственные правила, с помощью СМИ накручиваешь народ, выгоняешь толпы на площади, заводишь их с помощью своих провокаторов! Браво!
Встаю и хлопаю в ладоши, Гискон смотрит без выражения, он по-прежнему ко мне равнодушен, я для него очень нужная и удобная вещь, не более.
— Ты за сутки разжег такой костер! — снова сажусь, принимаю вольготную позу, закинув ногу за ногу. — Все уже забыли, чего хотели изначально, благодаря тебе вся несправедливость мира — в моем заточении. Ты даешь толпе меня, делаешь меня победителем, и они расходятся по домам. Костер погашен. Так?
— И все-таки мне интересно, что ты такое, — бормочет Гискон. — Да, так. Мои условия: выпускаю тебя к толпе, ты их успокаиваешь, получаешь свое место на четвертом уровне и при необходимости помогаешь управлять сознанием масс: участвуешь в ток-шоу, даешь интервью.
— А потом со мной случается что-то смертельное, — все так же улыбаюсь, глядя на него. — Как случилось с моими людьми. Но и гарантий от тебя не получить, — подпираю голову рукой, задумываюсь. — Хотя по сравнению с остальными аристо ты коварен, но не кровожаден.
А ведь я нужен ему так же, как и он — мне. Он меня, по сути, пропаровозил так, как я сам и за пять лет не смог бы. Гискон и не догадывается, что он совершил преступление против всех аристо, да против самого мироустройства! А раз я нужен ему, он собирается меня использовать, продвигая, а не расчленять в лаборатории, то нужно постараться извлечь из ситуации максимальную выгоду.