Мать вздрогнула. Ребёнок внезапно заплакал. Мерседес тут же
побежала успокаивать его.
– Тихо-тихо! Мой маленький! – стала приговаривать она. – Вдаль
уходят каравеллы! Соловья безмолвна трель! Дремлят снежные
сиерры! Спи и ты, усни скорей!
Постепенно малыш успокоился и стал засыпать. Тогда мать
вернулась к дочери. Она положила ей на голову мокрый платок и стала
махать над ней одеялом – большим коричневым потёртым лоскутом.
– Сеньора! Почему вы так сделали? Почему? Николо, у меня сын!…
В бреду мысли Мерседес путались, заставляя мать вздрагивать.
Температура никак не сбивалась, а лекарств не было. Приходилось
ждать естественного конца болезни. Мерседес беспокойно
переворачивалась с боку на бок, заставляя старую койку скрипеть.
– Мерседес уволили! – подумала мать. – Как такое могло
случиться? Она ведь всегда добросовестно выполняла свою работу. Как
же так?
– Не переживай, – сказала Анита дочери, достала из-под койки
газовую плитку и поставила туда чёрный от гари чайник. – Сейчас я разогрею воды и дам тебе хлеба. Мерседес долго знобило, она
дрожала, её сердце громко стучало. Мать всю ночь дежурила над ней. В
восьмом часу утра Мерседес стало лучше, она проснулась и позвала
мать.
Анита спала, сидя на стуле и положив голову на стол. Услышав
слова дочери, она проснулась и спросила:
– Как ты?
– Мне вроде лучше.
– Скажи мне, родная, почему тебя уволили?
– Откуда ты знаешь об этом?!
– В бреду ты говорила что-то, но я не поняла. Я боюсь за тебя.
Мерседес вздрогнула и, глубоко вздохнув, стала рассказывать,
как было дело, стараясь смотреть в глаза матери, а не на чёрные стены
барака.
– Владелица уволила меня, потому что подумала, что у меня
отношения с её мужем, – она говорила эти слова спокойно, хотя сердце
её стучало, как барабанная дробь.
Всего мгновение Мерседес сидела на стуле неподвижно,
оглядываясь по сторонам, затем всхлипнула, не удержавшись, и,
наконец, залилась слезами, закрыв лицо руками. На её лбу появилась
складка, щёки покраснели. Она рыдала, скаля зубы, как рыдает вдова у
гроба.
– «Асфодель» находится далеко! И не факт, что меня возьмут туда
на работу! Я туда уже пробовала устраиваться! Меня так и не взяли, мол,
у них все места уже зарегистрированы!
– Возьми себя в руки, Мерседес! - сказала мать, чуть не плача, и стала утешать дочь. – Что-нибудь придумаем. Всё будет хорошо.
– Мне еще сына растить! – крикнула молодая женщина. – Мой
Элизио умрёт от голода, если я не найду работу! Только нашла работу!
Не успела даже немного поработать, как работы уже и нет! Как
несправедливо! Я не лезла в их отношения, но страдаю почему-то
больше всех я! Что бы не делала я, всё равно всё рушится прямо на моих
глазах! За что?! Неужели я заслужила этого?! Сама я как-нибудь выжила
бы, но ты и Элизио!… Что теперь с нами будет?!
– Мы всё стерпим, дочь. Не переживай!
– Сколько можно уже терпеть?! Почему судьба так жестока?!
Элизио так мало ест! Совсем отощал! – ответила Мерседес и
продолжила плакать.
========== II «Дай мне руку» ==========
С тех пор прошло восемнадцать лет. Элизио Торрес стал
взрослым. Он был смуглолиц, худощав и высок, с греческим профилем.
Его тёмные, как ночное небо, глаза смотрели всегда открыто. Голову
венчали чёрные кудри, такие же, как у матери.
Как только возраст позволил, Элизио тут же устроился на завод
чернорабочим. Трудиться приходилось много, времени на отдых не
хватало, да о нём и речи не могло идти, ведь нужно было кормить
семью.
Однажды Элизио вернулся с производства и, достав из мешка
буханку чёрного хлеба, сказал матери и бабушке Аните:
— Я купил продукты.
— Проходи, садись, — отвечала мать. — Я нагрела воду и сварила
бобы.
— Благодарю, мама, но я уже поужинал в столовой, — ответил
Элизио. Он лгал.
— Ты точно не будешь? — спросила бабушка у внука.
— Нет, правда. Я не голоден, — ответил Элизио, прошёл в конец
комнаты и сел на ветхий стул в углу рядом с рваной синей занавеской.
Из этого угла была видна вся маленькая комната, в которой жила его
семья. Стены были чёрными, как уголь, в противоположном углу стояла
койка, над которой висело распятие. Напротив этой койки разместилась
ещё одна точно такая же. Недалеко от стула под окном находилась третья койка и тумбочка, в которой раньше хранил свои вещи
покойный Хосе Торрес. Теперь там лежали вещи его сына. Элизио
прятал в ней книги, полученные от знакомых. Он знал, что там их никто
не найдет. Он осторожно доставал их, задёргивал занавеску и так мог
сидеть довольно долго за чтением. В этот раз Элизио закончил читать
книгу по марксистской философии и принялся читать о Петрарке.
Чтение не только давало знания простому человеку из
пролетарской семьи, но и отвлекало его от желания поесть. Элизио
ужасно боялся, что его близким будет не хватать пищи, и твёрдо решил,
что будет есть только в определенные дни недели, чтобы не доставлять
семье лишних расходов.
Так однажды он шёл вдоль трассы. На его
состояние повлияло скудное питание и тяжёлая работа, поэтому с
каждым шагом силы покидали его и в глазах мутнело. Внезапно Элизио
потерял сознание и упал. Мимо проезжала чёрная машина, светя
фарами. Водитель, увидев лежащего почти у дороги Элизио, резко
затормозил, выругался и прокричал:
— Вот же нищая пьянь!
— Подождите, сеньор, — обратился к нему пассажир, поправляя
очки. — Я не тороплюсь, ведь важных дел на эту неделю у меня нет.
— Что вы имеете в виду?
— Я давал клятву Гиппократа.
— То есть вы хотите подобрать этого выпивалу?! Сеньор, вы
серьёзно?!
— Мне и так в сороковые пришлось провести много реформ, чтобы
медицина стала доступна бедным. Мы не можем знать, почему этот
человек потерял сознание. Ведь причиной могут быть совсем другие
вещи! Свою клятву я нарушать не собираюсь! — пассажир был очень настойчив.
— Как прикажете! — ответил водитель.
Врач вышел из машины и попросил водителя помочь ему. Через
некоторое время Элизио очнулся уже в палате. Перед ним стояли
доктор и тот самый пассажир.
— Сеньор, я вам как бывшему министру здравоохранения с
уверенностью заявляю, что обморок был вызван эпилепсией!
— Ну вот, теперь я вижу, что он пришёл в себя и поэтому спокоен.
Обморок был вызван истощением! Вы поставили больному
неправильный диагноз. Учтите, если так пойдет и дальше, позор всей
чилийской медицине! Наверняка не обошлось без лишних денег!
— О чём вы?
Министр промолчал.
— Вы… — стал тихо говорить Элизио. — Вы… Министр
здравоохранения!
— Да, юнец, это так, — ответил министр. — Ныне генеральный
секретарь социалистической партии.
— Неужели?! Я не знаю, чем теперь отплатить вам…
— Я выполнял свой долг. Нет понятия жажды денег у…
— У марксиста! — воскликнул Элизио.
— Да, я марксист…
— Марксисты — это такие люди, которые… стремятся к
бесклассовому обществу… Верно ведь? К новой экономической
формации…
— Сеньор, кто вы по профессии?
— Я рабочий человек… Пожалуйста… Быть может, вы мне и
откажете, но я тоже сторонник марксизма и мои соратники… Я желаю
бороться за левые ценности, я даже прочёл один том «Капитала».