— Хочется верить, что он цел и невредим, — ответил Торрес.
Вдруг к ним подошёл высокий креол, одетый в зелёную рубашку и чёрные брюки. Марта сразу же узнала его.
— Альваро! — воскликнула она.
— Марта… — начал говорить её приятель. — Я и Диего… Словом…
Диего ждет нас… Всё произошло быстро…
— Что ты хочешь мне сказать?!
— Мы видели сегодня… Мы подумали, что он потерял сознание, но…
Я не знаю слов утешений… Он… Он умер…
— Кто умер?! Что вы хотите мне сказать?!
— Ласаро умер?! Да?! — спросил Элизио.
Альваро глубоко вздохнул и ответил:
— Да, умер… Мы нашли его тело на пустыре… Диего сейчас там и
ждет нас…
Узнав о смерти брата, Марта была безутешна. Она не могла понять,
почему это произошло. Да, он был болен, но он не был болен
смертельно. Что же могло произойти? Она любила своего брата больше
жизни, и ничто не могло унять боль утраты. Элизио также пребывал в
глубокой скорби. Не успел он смириться с одной потерей, как следом за
ней внезапно пришла другая. Тогда он окончательно убедился, что
нищета и голод губят людей, и с тех пор с каждым днём в нем
возрастала жажда борьбы. Даже в дни траура он сидел за занавеской и
читал марксистские сочинения. Слёзы капали на страницы.
Через два дня наступил день похорон. Деньги на них пришлось
одолжить у соседей. Ласаро лежал в деревянном гробу, глаза его были закрыты. Одет
он был в старую серую рубаху, рваные брюки и ботинки — другой
одежды и при жизни у него не было. Марта, Мерседес и Элизио были
облачены в чёрное. Над небом нависала тёмно-лиловая туча, закрывая
солнце. Стемнело, подул ветер. Марта стояла у гроба и тихо плакала в
платок. Элизио подошёл к гробу и стал говорить:
— Ласаро, и ты покинул нас… Если бы ты только знал, как ты был
мне, нам дорог! Если бы ты только знал, что я готов рвать себя на части
от одной мысли, что больше никогда тебя не увижу!
— Элизио! — позвала Марта и взяла его за локоть. Он обнял Марту
на несколько секунд, а потом отошёл и взял Ласаро за бледную
мёртвую ладонь.
— Бабушка… тётя Анита умерла, а за ней и ты! О, если бы ты мог
ожить! Оживи! — прокричал Элизио и залился слезами. Вдруг туча стала
уплывать. Появились первые проблески солнца.
Внезапно глаза Ласаро открылись и он стал медленно вставать.
— Тётя Анита умерла? — споосил он тихим голосом.
Элизио вздрогнул и отошёл от гроба.
— Силы Небесные! — воскликнул он. Марта в ужасе отпрянула в
сторону, но потом перекрестилась и подошла к гробу.
— Что со мной произошло? — спросил Ласаро. — Я лежал и слышал
всё, о чем говорят! Я умер тогда, да?! Элизио, я лежал и не мог
пошевелиться! Марта! Я услышал от Элизио, что тёти Аниты больше нет
в живых, и это привело меня в чувство! Вы подумали, что я мёртв?! — он не выдержал и залился слезами. Марта вздрогнула от ужаса и замерла,
а затем подбежала к брату. Элизио в поражении оцепенел.
— Он ожил, — думал Торрес. — Он ожил, но как?! Его сердце не билось! Он был холоден! Он…
Знаменитый поэт Петрарка, о котором совсем недавно читал
Элизио, в возрасте около сорока лет сильно заболел. Через какое-то
время родственники и друзья застали его мёртвым. На самом же деле
Петрарка впал в летаргический сон. Это очень редкое явление, сильно
напоминающее смерть, которое может случится в том числе из-за
истощения. Скорбя о гении, родственники организовали похороны. К счастью, средневековые законы запрещали предавать тела земле раньше, чем через сутки после смерти. Это и спасло поэта. Прямо около могилы он пришёл в себя, встал и сказал, что чувствует себя
великолепно. После этого Франческо успел прожить еще тридцать лет и
написал множество произведений.
— Это быть может был летаргический сон! Как у Петрарки! – к
такому выводу Элизио пришёл уже гораздо позже. — Весть о смерти
бабушки привела его в чувство… Благо!
— Если бы не ты, Элизио, меня бы уже не было в живых… — говорил
ему друг детства, заливаясь слезами.
Позже Элизио объяснил другу, что с ним случилось. С первого дня
«новой жизни» Ласаро стал другим человеком. Он каждый день
вспоминал о том, что находился на волосок от мучительной смерти, о
том, как лежал и всё видел, но не мог и глазом моргнуть. Человек,
впавший в летаргический сон, ничего не может сделать, оставаясь при
этом в сознании. Привести его в чувство раньше времени может только
сильное переживание, которое и вызвал Элизио Торрес. Весть о кончине
Аниты оказалась для Ласаро настолько тяжела, что он ещё очень долго
скорбел и ни разу не заливался радостным смехом.
С тех пор минуло несколько лет. Элизио основал марксистский
кружок, собрав вокруг себя соратников по борьбе с буржуазией. Их звали Андрес Колон, Педро Колон, Хуан Теодорес, Сантьяго
Теодорес, Фелипе Пескадор, Бартоломе Галилей, Матео Либертад, Томас
Меллизо, Сантьяго Либертад, Марко Сантьяго (двоюродный брат
Матео), Симеон Эскуела и Марко Баррио.
Однажды они договорились встретится в доме у Элизио.
— Мама, — обратился Торрес к матери. — Завтра к нам придут мои
товарищи.
— Какие товарищи? — спросила Мерседес, посмотрев в глаза сыну.
За прошедшее время Элизио стал выше ростом и шире в плечах.
От недоедания он был всё ещё худым, однако значительно отличался от
того щуплого юноши, которым был несколько лет назад.
— Мои соратники в борьбе за народное дело! — ответил он гордо.
— Я не совсем понимаю тебя.
— Мама, всё, что по праву должно принадлежать простым людям,
нашему чилийскому народу, принадлежит латифундистам,
фабрикантам! Почему люди, такие, как мы с тобой, голодают, болеют,
выживают как только могут? Много таких умерло из-за этой
несправедливости! Довольно с нас! Это аневризма, с которой надо
бороться! Аневризма под названием «капитализм!» Она мучает бедных
людей! Пьёт нашу кровь, они пьют кровь нашу… Не просто так мы в мир
приходим, но для того, чтобы бороться, а если нужно, то и с оружием в
руках!
— Господи! Элизио! Ты собираешься поднять восстание?! —
вздрогнув, спросила мать.
— Рано или поздно мы должны будем это сделать! Революционное
насилие необходимо, ибо тирания — это град, обрушившийся на
взошедший посев, а погубленная пшеница плевелом не станет! Блажен, кто проливает кровь за правое дело!
— Элизио… Просто скажи мне, что мне нечего бояться!.. Что тебе
ничего не угрожает!
— У меня всё под контролем, — ответил сын и взял мать за руку. В
его глазах блеснул огонь, он улыбнулся, обнажив ряд белых зубов. — Что
же нам терять? Свои оковы?
— Друг друга… Не хочу разлуки… Сын мой… — ответила мать и
взяла сына за плечи.
— Я знаю, что, быть может, когда-нибудь погибну за народное
счастье, но пока я буду дерзать! Дерзать, пока меня не остановит
выстрел…
— Выстрел!.. Я ж за тебя!..
— Не бойся, мама… Мне еще о смерти рано думать…
Мерседес чувствовала, как кровь течет по её жилам и сердце
стучит.
На следующий день Элизио встал рано утром и вышел из дома. В
это время Мерседес проснулась. потёрла глаза и оглянулась по
сторонам.
— Ушёл, — подумала она. — Куда ушёл?
На протяжении долгих лет Мерседес замечала, как менялся её
сын. В разговорах он всё больше и больше упоминал незнакомые для
неё слова. Однажды она даже увидела, как он прячет в тумбочке какие-