//ПАШШ// //КХАРРР// //ПАШШ// //КХАРРР// //ПАШШ// //КХАРРР//
//УЭЭЭЭ// //БУЭЭЭ// //РААРХ// //УЭЭЭЭ// //КХУЭЭЭ// //РААРХ//
Ожившие мертвецы, взвыв хором нечеловеческих голосов, схлестнулись с нападавшими на деревню краснокожими монстрами. Гоблиноподобные существа кололи их своими копьями, вспарывали животы, отрывали конечности, но все это было тщетно. Им было невдомек, что единственным уязвимым местом нежити были их головы.
Не так давно умерщвленные мужчины, женщины и дети жадно вгрызались в монстров своими зубами, разрывали их плоть ногтями, навалившись толпой, выкручивали попавшиеся под руку суставы и с хрустом выгибали конечности под неестественными углами.
//ПШШШШШШШШШ// //ПШШШШШШШШШ// //ПШШШШШШШШШ//
Рыжеволосая девушка тем временем поливала сумевших приблизится к ней и раненой женщине монстров некой темной магией с характерным для нее фиолетовым свечением. Погибшие у ее ног существа через несколько секунд так же пополняли ряды живых мертвецов. Они поднимались и набрасывались на своих же сородичей, которые вскоре тоже примыкали к армии мертвых.
По грубым прикидкам пастора, за все время его наблюдения на сторону нежити присоединилось уже более трети краснокожих гоблинов. Однако в какой-то момент трупы перестали восставать и убиваемые неживыми созданиями монстры просто валились замертво.
Клеон перевел свой взгляд на рыжеволосую девушку, которая осела на землю вместе с удерживаемой ею до этого женщиной. Ее дыхание было прерывистым и отягощенным. Он сделал вывод, что у виновницы этого парада смерти наконец подошла к концу магическая сила.
Магический камень в его руках тревожно замерцал и еле ощутимо завибрировал.
— Пастор Клеон Никанор! Первосвященник?!
— Никанор, если я сейчас же не услышу весомых доводов к произнесению из твоих гнилых уст Черной Фразы, я тут же подам прошение прямиком в столицу на твое отлучение от церкви!
По голосу первосвященника было понятно, что он находился в крайне раздраженном состоянии. Еще бы, ведь его прервали в самый ответственный момент во время проведения священного обряда. Однако он не мог просто проигнорировать переданное послушником сообщение. Tenebris mortis mala. В церковных кругах эта фраза на всеми забытом древнем языке давала высший приоритет на аудиенцию любого уровня произносившему ее.
— Первосвященник, деревня Крайс подверглась нападению монстров! Множество жителей были убиты! Большинство успели укрыться за стенами церкви, но…
— Никанор! Да как ты, жалкий пастор, посмел меня из-за этого…
Не нужно было видеть лица, вскипевшего по ту сторону линии связи первосвященника, чтобы ощутить на себе через переговорный камень его испепеляющий гневный взгляд. Монстры — это забота гильдии авантюристов, никак не Церкви Света. Это было своего рода общеизвестным каноном.
— Это не все! Появился некромант! Темный маг! Мертвые селяне, их трупы… Они были обращены в нежить и схватились с монстрами, убивая их и перетягивая одного за другим в свои ряды! Именем Бога Света, я требую немедленно послать сюда паладинов, инквизицию, магов света — всех и как можно скорее!
Со стороны переговорного камня повисло затяжное молчание.
— Я отдал приказ. Первый отряд Великой Инквизиции немедленно выдвигается в деревню Крайс. Постарайтесь к этому времени не пополнить ряды живых мертвецов, Никанор. Вы еще понадобитесь нашей церкви… Для тщательного допроса.
(Империя Кадоган, восточные равнины, деревня Крайс)
В сторону здания церкви быстрым шагом, опершись друг о друга, пробирались зверолюдка и темноволосая женщина. Позади них продолжала кипеть кровавая битва, но первостепенной целью Амелии было не героическая победа, а спасение жизни матери своей лучшей подруги.
//ТУЦ// //ТУЦ// //ТУЦ//
— Открывайте, скорее, пожалуйста! Тетушка Хильда ранена!
Добравшись до массивных деревянных дверей церкви, зверодевушка что было мощи заколотила по ним. С обратной стороны послышалась приглушенная возня и спор перебивающих друг друга голосов. Некоторые жители, укрывшиеся в импровизированной каменной крепости, видели сквозь зарешеченные окна все то, что творилось снаружи. Именно их голоса выражали громкие, а местами даже истеричные протесты в отношении открытия входных дверей.
— Там моя мама и Ами! Откройте же им наконец!