— Мэн, эти чертовы индейцы умотали вперед и бросили меня,—возмущался он.—Я всего-то на минуту остановился, чтобы переобуться, а их и след простыл, так-перетак.
— И что ты тогда сделал?—спросил Нил, спеша извлечь максимум из драматического эпизода для будущего фильма.
Пока Нил задавал вопросы, Алекс вовсю орудовал камерой.
— Остался на том же месте, мэн, никуда больше не пошел. Нашел себе большое дерево с контрфорсами и просидел под ним всю ночь. И натерпелся же я страху, скану тебе!..
На рассвете Рагу услышал рокот лодочного мотора, доковылял до берега, и тут его подобрали.
— Хороший материалец вышел, дружище,—сообщил мне потом Нил.—Как раз то, что нужно зрителю. Не сентиментальщина какая-нибудь, а по-настоящему интересные кадры. Но ты скажи мне, не слишком ли много кутерьмы у нас в этой экспедиции? Ты раньше сталкивался с чем-нибудь подобным?
— Бывало и похуже, — ответил я уклончиво.—А вообще ты прав, дела идут не слишком гладко. Ну ничего, будем надеяться, что теперь, когда мы опять все вместе, дальше все наладится.
Еще накануне я приметил подобие туннеля, уходящего в лес по соседству с кухонькой, поместившейся на краю расчистки. Здесь начинался наш пеший маршрут, но, поскольку Рагу был основательно измотан после ночного приключения, Адриан решил отложить выход на следующее утро. В этот день мы просушивали свое личное имущество, когда выглядывало солнце, а Джо даже ухитрился поймать несколько рыб.
Индейцы заняли свободное время плетением корзин вариши, служащих дая переноски грузов. Эти вариши могут быть замечательно красивыми. Корзину попроще сплетают за несколько часов, но Айзек трудился над своим изделием почти две недели. Сырья дая вариши в лесу сколько угодно, а скрепляют конструкцию лубом какараллиса.
Дон все еще жаловался на боль в ноге, поэтому Адриан предложил ему сесть в лодку, которую индейцы хотели попытаться провести вверх по реке с грузом сумок. Такой вариант был вызван нехваткой носильщиков. Дон дохромал до берега; тем временем мы с Джоном зашагали по тропе. Вместе с нами шли Алекс, Гордон и Нил, надеясь поснимать нас по пути к лагерю 2.
Экспедиция 1971 года обнаружила следы тропы, впервые проложенной упомянутым выше П. Бейли, а в прошлом году здесь проходили Джон Стритли, Адриан Томпсон и Бев Кларк. Тропа тянулась параллельно Варуме, не особенно удаляясь от нее. Мы шагали в окружении древесных великанов. Могучие стволы с контрфорсами вздымались к зеленому пологу, простершемуся в тридцати с лишним метрах над нами. Поражало разнообразив пород; их в здешних лесах насчитывается около четырехсот. Особенно живописно выглядели маддабури со столбовидными корнями, напоминающими попугаичьи клетки. Корни достигают в высоту пяти метров, а над «клеткой» торчит ствол, украшенный симметричными розетками из остроконечных листьев. Мы с Джоном задержались около еще одного замечательного экземпляра: ствол метровой толщины как будто состоял из сваренных вместе труб и уходил в лиственный полог вверху наподобие многожильного кабеля.
Показался Айзек. С тяжелым грузом на спине он переходил вброд очередной ручей.
— Эй, Айзек!—крикнул я, показывая на трубчатое диво.— Что это за дерево?
Он поднял голову и прищурился.
— Это весельное дерево, мистер Хеймиш. Мы делаем из него весла и топорища.
Некоторые деревья с контрфорсами достигали поразительных размеров. Правда, они не шли в сравнение с исполинскими секвойями, какие мы с Джо | иидели в Калифорнии, однако производили достаточно мнушительное впечатление. Корни-контрфорсы образо-н ал и нечто вроде треугольной паутины, отстоящей на шесть и более метров от ствола. Ни дать ни взять ракета «Сатурн» на стартовой площадке!
Притоки В арумы, которые нам приходилось перетекать, были подчас перекрыты мостами в виде длинных и прямых поваленных стволов. Эти скользкие мосты здесь называют «такуба». Впоследствии, пока мы поднимались на Великий Нос, индейцы чуть ли не каждый день ходили по этой тропе, и они снабдили мосты перилами, укрепленными на рогулях.
Время от времени сверху доносились голоса ара. Пересекая маленькую расчистку, я даже уловил взглядом красно-синее облачко там, где по воздуху пронеслись попугаи. Словом, не переход, а сплошная идиллия.
— А что, неплохо тут, — сказал я Нилу.
— Какие же это первобытные дебри, * Хей ми непросто нал он. —Уж больно слащавая красота! Словно на берегах Лох-Ломонда! Из живых тварей я пока нижу впереди только Алекса —ломится сквозь заросли что твой тапир. Хоть бы одна обезьяна или змея.