Бум, бум, бум, продолжал он колотить в дверь.
— Уймись, мешаешь, — раздался вальяжный голос кого-то из сидящих людей.
— Но меня же несправедливо арестовали, я же ничего не сделал, еще Сократ говорил, что справедливость — это благо закона.
— Плевать, уймись уже.
— И не подумаю, — ответил ромей и вновь начал долбиться в дверь и орать о несправедливости.
Дверь распахнулась, и стражник ударил крикливого, а после камера вновь наполнилась людьми, и мест, чтобы сидеть, было уже не так много, так что приходилось тесниться.
Над нами завис какой-то араб, и за его плечами стояла еще парочка человек.
— Пшли вон, это наши места, — с каким-то жутким акцентом он произнес по-гречески.
Он что, в нас самое слабое звено увидел?
Дален уже был готов вскочить и кинуться в драку, поняв все по тону араба, еле успел положить ему руку на плечо и удержать.
Я пустил свои силы в руки. От правой начали исходить волны воздуха, разгоняя духоту в камере, и рука слегка осветилась голубым. В левой же зажегся зеленый огонь. А я поднялся, смотря сверху вниз на араба.
— Ты, верно, смерти ищешь?
Он отпрянул от меня в ужасе. И что-то зашептал на своем языке. Проводив его взглядом, я спокойно уселся на свое место и прикрыл глаза, проваливаясь в легкую дрёму.
Ночью просыпался пару раз, и спать было неудобно, да и от количества народа стало душно, так что я призывал силу ветра и разгонял спертый воздух.
А утром меня разбудил спасенный охранник, резко подскочивший со своего места и начавший вертеть головой.
— Да сядь уже, — и я показал на его место.
Он внимательно на меня взглянул, но все же послушался.
Из небольшого окна уже лился предрассветный свет. И я смог его внимательно разглядеть. Ему не было еще тридцати, черноволосый, с ухоженной короткой бородой и темными глазами, от правого глаза вниз шел уродливый шрам.
— Елена, где она? — он с вопросом смотрел на меня.
— Елена — это твоя госпожа?
Он просто кивнул.
— Была жива, — после моих слов он вздрогнул. — Когда мы выбежали из корчмы, нас встретила стража и повязала, а её отогнали в сторону, ты разве не помнишь?
— Так, значит, мы в тюрьме, то-то смотрю, место знакомое. Значит, она жива, это хорошо, — он выдохнул и облокотился о стенку. — Нет, не помню, я помню, как в меня ткнули ножом, а после перед глазами все поплыло, еще помню, как вон тот парень меня подхватил, а потом я очнулся здесь. А где рана, я же должен был умереть, — и охранник начал осматривать свой живот и еще не до конца затянувшуюся рану.
— Вон того парня, — я указал на Далена, — который вас вынес на своих руках, зовут Дален, мог бы сказать спасибо. А рану твою я вылечил, а то и в правду помер бы, — я с ехидцей на него взглянул.
— Врешь, рана не могла затянуться за одну ночь, — он с недоверием на меня смотрел. — Ни один лекарь не смог бы такое чудо сотворить.
— А я смог, у меня сильный лекарский дар, — и я выпустил силу жизни.
Он удивленно уставился на зеленый свет, который исходил от моей руки.
— Ты одаренный божьей милостью, да, ты бы смог залечить такую рану. Прости меня за недоверие и спасибо, что спас мою жизнь и вытащили из таверны.
Я ему кивнул, принимая благодарность.
— Меня зовут Влас, — и он протянул мне свою руку. Которую я пожал, а хватка у него была крепкая.
— А меня Яромир.
— Думаю, если с Еленой все в порядке, она вытащит нас отсюда или её жених, — с уверенностью проговорил Влас.
— Было бы хорошо, не нравится мне здесь, воняет, да и общество не лучшее, — и я обвел взглядом камеру.
— Ага, — он был полностью согласен со мной.
— А что вы в таверне-то делали? Я сомневаюсь, что твоя госпожа часто по таким местам ходит.
Влас ответил не сразу.
— Госпожа с женихом условились там встретиться, его на границу послали, и он должен был быть здесь проездом. Вот она и решилась с ним увидеться, а мы ее сопровождали.
— Понятно, — и я вновь прикрыл глаза, погружаясь в дрему.
А спустя час меня разбудил скрип двери, и в камеру прошел стражник и рослый воин в ламеллярном доспехе со светлыми длинными волосами и бородой, заплетенной в косу. Он внимательно вглядывался в узников.
— Ты Влас? — он обратился к моему соседу.
— Да.
— Собирайся, и вы тоже, — он кинул взгляд на нас с друзьями.
Вот, видать, и то самое обещанное спасение.
И мы двинулись за этим воином, на выходе из здания нам вернули наши пояса с оружием.
Выйдя из тюрьмы, я увидел Елену в окружении воинов. Рядом с Еленой стоял второй охранник, который был рядом с ней в корчме, я его узнал только по одежде, так как его лицо было сплошным месивом.