Следующая важная глава становления современной мировой системы изучена лучше. Известный своими трудами в этой области Иммануил Валлерштайн считал, что эта эпоха началась около 1500 г. с великих географических открытий и развития капитализма. Великие открытия действительно изменили картину всемирной торговли и культурных связей — Америка и бесчисленные океанские острова были включены в развивающуюся всемирную систему. За удивительно короткий срок в несколько десятилетий центр инноваций переместился из Китая на Атлантическое побережье Европы. И до 1500 г. капиталисты пользовались удивительной самостоятельностью во многих городах-государствах Италии и Северной Европы, а когда политическая система городов-государств пришла в упадок, некоторые пришедшие ей на смену монархии и молодые национальные государства Европы продолжали предоставлять коммерсантам почти неограниченную свободу расширения коммерческой деятельности, в то время как в Китае и в большинстве стран мусульманского мира преобладали режимы, отрицательно относившиеся к накоплению частного капитала. Стараясь снискать у подданных репутацию добрых правителей, азиатские монархи жестко ограничивали крупное предпринимательство драконовскими налогами и регулированием цен в интересах потребителей. Таким образом, крупное предпринимательство, а позднее горнодобывающая промышленность и крупномасштабное сельскохозяйственное производство сосредоточивались в Европе. Как следствие, начался период подъема западной цивилизации, приведший к ее мировой гегемонии.
Научные исследования, посвященные Китаю и попыткам выяснить, почему династия Мин прекратила морские экспедиции после 1430 г., весьма незначительны в сравнении с изобилием научных трудов, посвященных освоению европейцами новых стран, открытых мореплавателями. Сравнительный анализ динамики развития Китая и Европы до и после переломного периода с 1450-го по 1500 г. ставит накануне XXI в. перед современными историками интересный вопрос: не обратится ли вскоре в свою противоположность процесс замещения Дальнего Востока Дальним Западом, произошедший в XVI в.?
Следует заметить, однако, что расцвет Китая после 1000 г. так же опирался на цивилизацию Среднего Востока, как и успех Европы на мировой арене после 1500 г. основывался на заимствованиях из китайской цивилизации. И если японское экономическое чудо после Второй мировой войны окажется прелюдией к дальнейшему расцвету стран Азиатско-Тихоокеанского региона, то этот расцвет, очевидно, будет опираться на заимствования из европейской (и американской) цивилизации. Эта схема представляется одним из наиболее четко обозначенных клише в мировой истории. Кроме того, она и наиболее реалистична, поскольку ни один народ не может догнать и перегнать весь остальной мир, не воспользовавшись самыми передовыми мировыми достижениями, а те, по определению, концентрируются в мировых центрах процветания и могущества, где бы они не находились. Таким образом, любому перемещению географического центра мировой гегемонии должно предшествовать заимствование из ранее сложившихся центров.
Такого рода флуктуации мировой истории, сопровождающиеся смещением центров цивилизации, охватывающих великое множество народов и культур, и кажутся мне сейчас тем аспектом всемирной истории, который я не учел в полной мере при написании «Восхождения Запада». Даже описывая историю столетий, следовавших за 1500 г., я исходил из концепции отдельных цивилизаций; я предполагал, что только после 1850 г. автономность отдельных цивилизаций Азии нарушилась и положила начало глобальной космополитической системе. Но дело в том, что автономность отдельных цивилизаций подвергалась разрушению и задолго до 1850 г., задолго до XV в. и даже до X в. Сейчас я считаю, что процесс разрушения автономности отдельных цивилизаций наблюдался уже в самом начале истории цивилизаций как таковой и он должен быть отражен параллельно с историей отдельных цивилизаций и их взаимодействия.
Трудно сказать с определенностью, каким образом следует объединить в историческом описании эти два аспекта прошлого. Только в конкретных работах можно выработать оптимальный подход, и разработка такого комбинированного подхода должна стать приоритетной задачей серьезных историков. Культурный плюрализм и дифференциация — доминирующие черты истории человечества, но за ними всегда просматривается общность. Эта общность выразилась в становлении такой всемирной системы, которая вышла за пределы политических и культурных границ, поскольку именно такая система и была нужна человечеству. Иными словами, человечеству требовались редкие и ценные товары, которые нельзя было получить на месте, а со временем появились и перспективы обогащения, которые предлагала система рыночного обмена, вознаграждая труды тех, кто эффективно действовал в ее рамках. Со временем, по мере того, как все больше людей связывало свою деятельность с рыночным обменом, и всемирная система выросла из зачаточного маргинального состояния до той мощной централизованной структуры, которая свойственна нашему времени. Этот взаимный обмен и взаимная зависимость прекрасно уживаются с культурным разнообразием и, по крайней мере в наше время, с политическим плюрализмом и конкуренцией. Все эти разнообразные аспекты вместе и составляют настоящую всемирную историю.