По мере развития сельского хозяйства на Среднем Востоке типичными становятся смешанные хозяйства, где сочетаются выращивание зерновых культур и животноводство. Конечно, отдельные хозяйства делали акцент на том или ином виде деятельности. На небольших возвышенностях вдоль границы лесов, где луга и пастбища постепенно переходили в пустыню, природные условия были благоприятными для скотоводства; и должно быть, подобно Аврааму, покинувшему халдейский Ур со стадами и домочадцами[41], многие группы людей до и после него проделывали этот путь.
Из-за скудности оставленных пастушьими племенами археологических свидетельств невозможно точно определить, когда впервые возникли явные различия между скотоводческим и земледельческим образом жизни. Освоение степи и пустыни было постепенным. В самом деле, возможности кочевого пастушеского образа жизни были осознаны в полной мере только после того, как перемещение верхом на лошади стало обычным делом — это произошло не ранее 900 г. до н. э. В отличие от этого, древнейшие племена, следовавшие за своими стадами по пастбищам, также возделывали подходящие участки земли. Таким образом, можно говорить о том, что вначале скотоводческий и земледельческий образ жизни различались скорее акцентами на разных аспектах существования, чем в принципе.
По всей вероятности, пастбищное скотоводство в чистом виде существовало только в сообществах, которые долго оставались охотниками, пока осваивавшие новые территории животноводческие племена привлекли их внимание к новому образу жизни, возможно, узурпировав какую-то часть привычных охотничьих территорий. Вряд ли работа в поле пришлась по душе охотникам, тогда как в искусстве пастухов естественным образом продолжались охотничьи традиции. Поэтому, если бы по какой-то причине охотникам пришлось изменить устоявшиеся обычаи, нетрудно представить, что им было легче взять на себя заботу о домашних животных, отвергнув выращивание урожая как занятие, недостойное свободного человека. Таким образом, пастбищное животноводство обосновалось на границах древнейших центров развития культуры земледелия — в степях Европы, Центральной Азии и Северной Аравии, где возделывание земли на естественных пастбищах было чрезвычайно затруднено[42].
Освоение пастбищ пастушескими племенами означало, что на Среднем Востоке наступил период сосуществования двух стилей жизни, в какой-то степени зависимых друг от друга и заключавших в себе бесконечные возможности взаимовлияния. Как и сегодня, пастухи древности должны были выгонять своих животных на скошенные поля. Без сомнения, с самого начала они должны были вступить в меновые отношения с земледельцами, поскольку производимые обеими группами излишки естественно дополняли друг друга. Более мобильная жизнь пастухов поощряла их выступать в качестве переносчиков таких особенных и ценных товаров, как прочный камень для топоров, ракушки для украшений и различные легко разрушающиеся ценности, следы которых не сохранились. И наконец, постоянное трение между крестьянином и пастухом, нашедшее отражение в библейской притче о Каине и Авеле, должно было неоднократно омрачать жизнь людей эпохи неолита вспышками насилия.
42
См. Karl Jettmar, «Les plus anciennes civilisations d'eleveurs des steppes d'Asie centrale», Cahiers d'histoire mondialey I (1954), 775-76.