Процесс развития аккадского и одновременный упадок шумерского языков происходил постепенно и закончился только через пять столетий после царствования Саргона. В то же время продвижение политического и экономического влияния на север, символизируемое победоносной деятельностью Саргона, еще не было завершено. Трудно представить, что завоевание Шумера Аккадом носило характер внезапного вторжения огромных масс людей. Это скорее было постоянное проникновение, медленное и постепенное подчинение культуры, начавшееся еще в колыбели развития цивилизации шумеров. В результате вскоре после 2000 г. до н. э. культурное развитие Аккада достигло приблизительно такого же уровня, как тот, что сформировался в Шумере в результате длительной эволюции. Когда это произошло, численное превосходство семитских народов, постоянно усиливавшееся за счет просачивания из примыкающей зоны пастбищ, выразилось в главенствующем положении их языков, которое до сих пор сохраняется в Месопотамии[87].
Успешное перенесение высокоразвитой шумерской культуры вверх по реке на земли Аккада знаменовало важный этап распространения цивилизации. Социологический барьер, который прежде ограничивал цивилизованное существование организованными и руководимыми жрецами общинами, был впервые преодолен. Сложность распространения на новые территории была органически присуща храмовым общинам, которые развились вместе с цивилизацией шумеров и служили ее организующим стержнем. Прежде чем обеспечить повиновение чужеземцев, жрецы должны были каким-то образом убедить все население подчиниться сверхъестественной власти и идеям, которые были враждебны местной религиозной традиции. Вероятно, это было трудно само по себе; положение еще больше осложнялось тем, что носители драгоценных религиозных преданий имели все основания сохранять свои знания и секреты в узком кругу. Зачем делиться с посторонними, которые к тому же потенциальные враги, преимуществами собственного узаконенного доступа к сверхъестественному?[88]
В отличие от такой позиции, любой завоеватель мог последовать примеру Аккада и использовать военную силу для организации рабочей силы на строительстве ирригационных сооружений. С помощью подобных средств крупное земледелие могло сравнительно быстро продвигаться вверх по долине междуречья. При социальной организации, подобной той, что существовала в Аккаде, можно было накапливать и использовать излишки сельскохозяйственного производства почти так же эффективно, как в раннешумерских храмовых общинах. Кроме того, менее жесткая и более разнообразная структура аккадского общества, объединявшая племенное, индивидуальное, царское и храмовое землевладение, а также разделение управления между царем и духовенством способствовало развитию цивилизации Месопотамии в такой степени, которая ни при каких обстоятельствах не была возможна в жестко регламентированных храмовых общинах Шумера.
Царская власть имперского типа, объединившая города равнины и наводившая благоговейный страх на приграничные районы, бесспорно, представляла собой решение политических проблем, поразивших шумерские города-государства. Тем не менее империя Саргона просуществовала всего лишь около столетия. К концу правления Нарамсина, внука Саргона, атаки варварских племен гутиев, живших в верховьях Тигра, приобрели угрожающий характер; вскоре после этого империя развалилась на враждовавшие образования.
Патриотические чувства к своей родине, которые испытывало население отдельных входивших в империю регионов, конечно, сыграли определенную роль в разрушении царства Саргона. Однако еще более серьезную опасность таило в себе уязвимое географическое положение империи, со всех сторон которой потенциальные противники голодными глазами пристально следили за любым признаком военной слабости Месопотамии. Еще одна слабость государства проистекала из самих масштабов завоеваний Саргона, поскольку существовавшие примитивные методы управления не позволяли осуществлять эффективный контроль над обширными территориями. Нарамсин обычно свергал местных правителей и назначал на их место своих родственников; он пытался также создать себе ореол божественности. Однако в Месопотамии, так же как и везде, члены царской фамилии не всегда были покорны главе дома; а божества, искусственно созданные для поддержания авторитета верховной власти, далеко не всегда становились живыми богами. В отсутствие развитого бюрократического аппарата практическое влияние центральной власти должно было быть очень ограниченным; возможно, оно простиралось ненамного шире зоны личного внимания монарха. Там, где находился царь, его власть была реальной; в его отсутствие признание власти верховного правителя местными вождями, духовенством или другими влиятельными лицами носило скорее декларативный характер.
87
Засоление земель, происходившее вследствие испарения воды из оросительных систем (представляющее серьезную проблему для современного Ирака), нанесло большой ущерб сельскому хозяйству южной части Месопотамии в период между 2400 г. и 1700 г. до н. э. и в конце концов практически уничтожило его. Возможно, этот упадок дал толчок к закату культуры и языка шумеров. См. Thorkild Jacobsen and R.M.Adams, «Salt and Silt in Ancient Mesopotamian Agriculture», p. 1252.
88
Купцы и торговые колонии, действовавшие от имени храмовых общин Шумера, могли тем не менее передавать важные элементы шумерской цивилизации варварским племенам. Эти группы купцов могли оказывать такое же цивилизующее воздействие на жителей Аккада в средней части долины Тигра и Евфрата, какое они совершенно точно оказывали в лежащем дальше на север Ашшуре, центре, вокруг которого позднее сформировалось государство Ассирия. Относительно влияния шумеров на Ашшур до эпохи Саргона см. A.T.01mstead, History of Assyria (New York: Scribner's Sons, 1923), pp.15-16.