Ветер крутил по сухой мостовой сухие листья, и мальчик следил серьезными, большими глазами за их полетом. Ира У. была в своем старом, вечно новом платье, а ее по-прежнему молодое лицо обрамляли седые волосы.
— О! — сказала Зента. — Привет!
— Привет, — сказала Ира У.
— Как дела?
— Нормально, — сказала Ира У. — Очень хорошо.
Ира У. устроила мальчика в огромном кожаном кресле в приемной, а сама пошла к себе наверх разбирать почту. Так пошло изо дня в день.
Мальчик терпеливо играл один, сам с собой и с креслом, воображая его то большим кораблем, то самолетом, то просто какой-то огромной кожаной страной, или листал книжку с картинками. Несколько раз за день Ира У. спускалась вниз и кормила его чем-нибудь и поила чаем из термоса. Вечером они шли домой. Мальчик был тихим и никому не мешал.
Не встретив свою первую любовь, Ира У. нашла последнюю.
Ира У. не сказала Зенте, что сказала ей дочь, стоя на пороге разгромленной водой квартиры. И дочка, и зять показались ей такими маленькими рядом с большими чемоданами. “Мы еще молодые, — сказала ей дочь. — Мы еще можем пытаться лучше устроить свою жизнь. Разве человек не может пытаться сам выбирать для себя жизнь? Разве он должен жить только там, где он родился?”
Голос дочери Иры У. был твердым и даже от этой твердости немного звенел. И маленький зять Иры У. смотрел на нее с покорностью и любовью.
К этому времени сошла вода, и они все спустились с чердака, где временно жили, в свою разгромленную квартиру. Сначала дочь Иры У. пыталась привести ее в порядок, отскребала стены и углы от водорослей, грязи, песка и ракушек, мыла окна и двери, и потратила часть сбережений на покупку новых обоев, но все равно вид квартиры был довольно ужасным. А между тем, через улицу от них быстро, почти в одночасье, вырос высокий, прекрасный, новый дом. Строили его рабочие в голубых спецовках, в обеденный перерыв они пили вино из бумажных пакетов, ели сыр и хлеб и весело, как птицы, переговаривались между собой на иностранном языке. Когда дом был построен, в него заселилось много людей — Угорацкий, Адосик, Малахов, Ф-о, Красильников, О-нок, Васенькин и Васкопян, Тетеркин, Иванов, Самойлов и Девятилапов, Ондоркин, Парочкин и совсем новая выдвиженка Валуйская с сыном и невесткой… И, кроме этих, кого как-то знала Ира У., множество тех, кого она не знала. Только для нее и ее дочери там не было места.
Тогда дочка Иры У. быстро собрала чемодан, поставила кроватку с маленьким сыном в комнату матери, предварительно оклеив ее обоями, и сказала все эти слова: “Мы еще молодые, мы еще можем пытаться…”
И дочка Иры У. с мужем ушли. Было время заката.
Зента была рада, что Ира У. вернулась.
Сошла вода, и прошел целый ряд праздников, посвященных этому. Прошло восстановление и торжества, посвященные восстановлению, и жизнь двинулась по привычной колее, все больше погружаясь в рутину. Этой рутинной работы было — тьма. И надо было писать отчеты в Центральное управление “Благой вести”. А когда речь идет о рутинной работе, тем более об отчетах, такой аккуратный, добросовестный и трудолюбивый человек, как Ира У., просто незаменим.
Телефон зазвонил рано, но Зента уже не спала. Голос в трубке был незнакомым.
— Я не расслышала, — сказала Зента.
Фамилию повторили, но она ничего не сказала Зенте.
— Мы встречались в бане, — добавили многозначительно.
— В бане встречается слишком много народа.
— Не сказал бы… Это только на первый взгляд.
— Ладно, не интригуйте меня, — сказала Зента. — Нашли время, я еще не проснулась и хочу спать.
— Мне говорили — вы рано встаете.
— Не встаю, а просыпаюсь. Это разные вещи.
— Мы с вами рядом сидели… Потом я вытащил вас из лодки. Да без меня вы бы уже тогда умерли от воспаления легких!
— А, — сказала Зента. — Теперь я вспомнила.
— Слава Богу! Мне нужно с вами встретиться.
— Конечно. В девять мы открываем.
В трубке помолчали.
— Вы меня не поняли. Мне нужно встретиться конфиденциально.
— Ну хорошо. Когда?
— Через пятнадцать минут вас устроит?
— Рановато…
— Так будет лучше всего.
— Вы меня интригуете…
— Итак, через пятнадцать минут на углу сквера в трех минутах от вас. Я буду в синей машине.
— Вы не выйдете мне навстречу?
— Вы увидите синюю машину и подойдете сами.
— Мы играем в детектив?
— Почти.
— Хорошо.
Зента оделась и даже успела выпить чашечку кофе.
— Я пройдусь, — кивнула она на вахте дежурному.
К скверу она прошла напрямик через дворы и небольшой переулок, и еще издали увидела синюю машину. Ее старый знакомый сам сидел за рулем. Он деловито пожал ей руку, надел темные очки (О! — сказала Зента) и машина тронулась.