Другие, проникаясь мыслью о наживе частной (торговцы) и церковной (старосты и, к сожалению, некоторые иереи) и отлагая в сторону святость места, ценность украшения храма, здоровье молящихся и достоинство жертвы Богу, стараются и продавать и покупать для церквей самые дешевые и плохие свечи. Такие, если где есть епархиальные свечные заводы или свечные склады, купят на заводе или складе пудик-другой свечей чисто пчелиного воска, покадят для приличия, а 10–20 пудов, нужных для церкви, берут на стороне настолько плохих свечей, что и в руки взять нельзя: взял горсть, подержал, и мой руки от вони каким-то скипидаром. А храмы Божии от таких свечей пропитались особенным запахом, какой бывает на фабриках, где употребляются или выделываются едко пахучие материалы вроде нефти.
Радетели благочестия преследуют продажу церезиновых свечей, радетели наживы секретно продают такие свечи, развозя в мешках по деревням вместе с грушами, и покупают для продажи в церквах. Первые радетели конфискуют товар у последних, подвергают законным взысканиям; последние радетели стараются избежать преследования, фабрикуют такие свечи и продают их даже в рыбных лавках, рекомендуя мужичкам дешевый товар из-под прилавка с рыбой или из-за бочки с дегтем. Архиереи внушают благочинным, чтобы строго наблюдали за употреблением в церквах свечей из чисто пчелиного воска; благочинные, священники ведут по поводу этого распри с церковными старостами или ублажают их, если староста богат и угодлив, стараясь склонить добром к добру. На епархиальных съездах духовенства идут бурные толки о прекращении, упразднении вкравшихся беспорядков по части свечной и о введении новых порядков, пишутся заявления, акты, протоколы. Церковно-общественная литература тоже немало истратила чернил и типографской краски на статьи по свечной части… Императорское вольно-экономическое общество ходатайствует о вытеснении суррогатов пчелиного воска поднятием пошлины на ввоз их из-за границы; Святейший Синод (4 мая 1882 года) определил, что в церквах должны употребляться свечи только из чистого пчелиного воска, словом, идет большая возня.
Так в настоящее время во многих православных храмах приносятся в жертву свечи белые, как воск, но дешевые, как смола, и дурно пахучие, как скипидар, вместо мира многоценна, а деньги берут за эти свечи те же, что и за чисто восковые, продавая их народу. Можно брать хорошую прибыль от продажи свечей и не грешно, ибо эта прибыль идет на храм Божий и на воспитание служителей церкви, но за хорошие свечи, за пчелиные. Пусть меньше будет прибыли, но прибыль эта будет чистая, честная, что и должно, главным образом, преследоваться в храмах Божиих. Ужели мы дожили до того, что и в святилище нашем померкла наша честность? (См. А. Успенский, свящ. Мед и воск // Церковно-общественный вестник. 1884. № 33–34).
Материал для восковых свечей по учению святых и богоносных отцов Церкви
Церковная свеча предназначается не для одного только освещения. Если бы она назначалась только для одного освещения храмов, то и употреблялась бы только во время вечернего богослужения; между тем мы видим, что она употребляется при каждом богослужении и употребляется в тем большем количестве, чем торжественнее богослужение. Из этого видно, что она, помимо назначения освещать, имеет у себя другое назначение — выражать наши разнообразные душевные состояния. Она есть, таким образом, то же, что жертва. А если она есть жертва, то материал ее ни в каком случае не может определяться теми взглядами на пользу и удобства, какими определяются обыкновенные предметы освещения. Он исключительно может определяться только идеей самой жертвы. В нем, следовательно, не должно быть прежде всего ничего, что заключало бы в себе какую-либо нечистоту. Как в Ветхом Завете от всех сжигавшихся перед Господом Богом веществ и предметов требовалось, чтобы они были чисты: чтобы елей был чистый, выбитый из маслин (Исх. 27, 20), чтобы вещество для курения было благовонное, чистое (Исх. 30, 34 — 35), чтобы приносимое в жертву животное было без порока (Лев. 22, 20 — 22), так, тем более, это нужно сказать о материале, который возжигается теперь перед чистейшей и совершеннейшей Жертвой. В нем все должно быть к тому направлено, чтобы он возможно больше мог служить выражением того внутреннего состояния, в каком мы должны приносить себя в жертву Богу. Что воск есть предмет по преимуществу соответствующий указанным целям, на то один из церковных писателей первой половины XV столетия, именно Симеон, епископ Солунский, выставляет следующие причины: "Воск, — говорит он, — как вещество самое чистое, означает чистоту нашу и искренность приношения; воск, как вещество, на котором можно отпечатлевать предметы, означает печать или знамение креста, которое возлагается на нас в крещении и миропомазании; воск, как вещество мягкое и удобосгибаемое, означает наше послушание и готовность покаяться в своей греховной жизни; воск, собираемый с благоуханных цветов, означает благодать Св. Духа, воск, составленный из множества цветов, означает приношение, делаемое всеми христианами; воск, как вещество сжигаемое, означает наше обожжение (т. е. естество наше, очищаемое божественным огнем); и наконец воск, в котором горит огонь, и этот самый свет, постоянно горящий, означает соединение и крепость взаимной нашей любви и мира" (см. Новая скрижаль. Гл. 134. С. 40). Хотя взгляд этот и принадлежит писателю XV столетия, но он никак не был только его личным взглядом; он был в этом случае только выражением вселенского предания. Ясным доказательством тому служит церковная практика. Апостольские правила, как известно, такой памятник, который служил выражением апостольского предания, с одной стороны, и практики первых трех веков, с другой, а здесь в 71 и 72 правилах прямо говорится, что воск, наряду с елеем, был в числе постоянных принадлежностей Церкви, и что похищение его признавалось таким преступлением, которое наказывалось отлучением от Церкви. Сопоставляя означенное указание с тем фактом, что Карфагенский епископ Менсурий, отправляясь в Рим на мучение, передал старейшинам наряду с разными церковными предметами и два свечника, можно с несомненностью признать, что в III веке восковые свечи были в полном употреблении. Что касается употребления свечей в IV веке, то оно подтверждается уже прямыми свидетельствами. Блаженный Иероним говорит о нем, как благочестивом обычае его времени, а св. Григорий Богослов уже придает ему таинственное значение. Объясняя готовящемуся к крещению значение свечи, которую держит в руках крещаемый, он говорит о ней так: "Светильники, которые возжжешь, таинственно образуют тамошнее световодство, с которым мы, чистые и девственные души, изыдем в сретение жениху, имея ясные светильники веры". (Слово на св. крещение. //Творения святых отцев. М: МДА. Т. III. С. 321.) В VI веке употребление в церквах восковых свечей ограждается государственными постановлениями. По закону императора Юстиниана, никто не мог приступать к постройке ни монастыря, ни церкви, ни молитвенного дома до тех пор, пока не было представлено строителем таковой части имения, которая была бы достаточна на масло и на воск, и на посвет церковный, и на священную службу, и на различное соблюдение святому храму и на пищу и на одеяние работающим ему. (Кормчая. Гл. 42.) Седьмой Вселенский Собор, повелевая выражать чествование Животворящего Креста и св. икон лобзанием, поклонением и курением фимиама, поставлением свечей, прибавляет, что этот благочестивый обычай был и у древних. (Соборные постановления.) В ответах Иоанна, епископа Китрошского, епископу Драчьскому Кавасилу возжение лампад и свечей над гробами почивших рассматривается как приятная Богу жертва. (Кормчая. Гл. 58.) То же самое воззрение на свечи, какое установилось в Греческой Церкви издавна, господствовало и в Церкви Русской. Верная вселенскому преданию, она не употребляла иных материалов для церковного освещения, как только или масло, или восковые свечи, или то и другое вместе. Весьма характерно выражено употребление свечей из воска в следующей древней загадке: летит птичка через Божий домок и сама себе говорит: "а вон моя силка горит". Здесь причина того благоговейного внимания, с каким относится русский народ к пчеле и уходу за ней. Он находит, что убивать пчелу есть дело недостойное, греховное; он употребляет воск, взятый от церковной свечи, как врачебное средство и при своих болезнях, и при болезнях домашних животных.