Тогда в глубочайшем и секретнейшем чертоге Шеола и собрались Тринадцать Заседающих. Там они и выработали план, который успешно работает до сих пор. План этот был, как и все гениальное, прост. Он заключался в получении в полное владение как можно большего количества душ для того, чтобы затем пользоваться их энергией. Сколько-нибудь сносная стратегия общих действий была выработана лишь много веков спустя, а сначала все начали крутиться кто во что горазд. Самым, как ни странно, сложным оказалось для них перейти на режим жестокой экономии. Все души необходимо было получить с минимальными затратами, иначе игра бы просто не стоила свеч. Необыкновенно трудно было им отречься от привычной политики: "Пришел, хлопнул местного бога и твори все, что на ум придет". Богов, даже самых завалящих, теперь нужно было вежливо просить разрешить работать на их территории. Соглашались, естественно, единицы. И вот тогда тот, кто впоследствии стал именоваться Владыкой Нараки, предложил универсальный способ проникновения в другие миры. Он решил сыграть на пресловутой свободе воли, коей боги якобы наделяли свои творения. Вначале местному демиургу описывались все преимущества, которые получат его создания, пребывая в Шеоле, затем его искусно убеждали в том, что лишать их возможности обрести все подобные блага как раз и есть жесточайшее нарушение этой самой свободы выбора. Заканчивалось все договоренностью о том, что всякий добровольно и без какого-либо давления согласившийся на принятие "гражданства Шеола" может быть транспортирован туда в любое время. Как ни странно, но подавляющее большинство Миротворцев соглашались с приведенными выше аргументами и свое разрешение давали. Потом, конечно, они разобрались, в чем, собственно, было дело, но было уже поздно, а с точки зрения договора все было абсолютно честно. Впрочем, вскоре Демиурги поняли, какую незаменимую динамическую струю добавляет в их мироздание присутствие там "инфернальных" сил. Они даже стали специально приглашать того или иного из Заседающих осуществлять кураторство над своими новыми мирами. С весьма жесткими ограничениями при этом, естественно. Так называемое "Зло" в таких мирах не побеждает не потому, что оно слабее, а потому, что просто не стремится к этому, ему это невыгодно, да и не нужно...
Когда проблема места для "охоты" была таким образом решена, каждый из Заседающих вместе со своими подчиненными и приближенными стал вырабатывать свой стиль. Точнее — стиль выработался сам в соответствии с личными пристрастиями и манерами Заседающего. Например, лорд Вериар просто подталкивает своих жертв ко всяческим преступлениям и гнусностям, чтобы честно получить их после смерти физического тела. Лорд Самаэль, в основном, искушает богатством и властью. Лорд Астарот обучил своих слуг, суккубов и инкубов, принимать обличье прекраснейших созданий обоих полов. Многим смертным достаточно лишь один раз увидеть подобное чудо, чтобы быть готовым отдать все за один лишь миг обладания им... Нет человеческой черты или страсти, которую Заседающие не обратили бы рано или поздно во благо себе. Но самый совершенный способ изобрел лорд Мом. Он с немногими слугами отправился странствовать по мирам, разыскивая магов. Не самых сильных (их было слишком мало и они были слишком прозорливы), но и не самых слабых (их было слишком много, а толку от них мало). Отыскав подходящего человека, он являлся ему в приятном и понятном облике и предлагал дар. Конечно, столь талантливый и подающий надежды чародей не откажется от скромной помощи в постижении одного из ответвлений Искусства? Нет-нет, поверьте, это просто подарок духа-мецената Вам, как одному из понравившихся ему молодых специалистов! Что вы, никаких договоров. Итак вы согласны? Отлично... Он учил их Искусству Форм. И оставлял, не открыв однако истинных источников силы питавших чародея. И с каждым чудом, с каждым произнесенным заклятьем, частичка души мага переходила в собственность лорда Мома. Таким образом, спустя несколько лет, опустившийся и разбитый морально маг узнавал, что его душа ему уже больше не принадлежит. Впрочем, лорд Мом милостиво соглашался не только оставить магу его способности в Искусстве Форм (а как их отнимешь?), но и дать ему возможность отработать свой долг. Как? Да очень просто! Вот вам пачка контрактов. Используя наши умения и вашу хитрость, заполните их. И как всякий агент-посредник вы получите процент со сделки. Как только вы выкупите свою душу, мы будем в расчете. По рукам? Отлично... Так многие и многие маги на сотни лет попадали в рабство к Мому. И каждый из них, чтобы освободиться, приводил ему все новых и новых жертв. Проще говоря, становился девилом... Проклятым... Смертным на службе у сил Тьмы... Торговцем Душами.
На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Было слышно только, как шумят под ветром деревья. Наконец протрезвевший отец Ефраим нарушил молчание:
— Ты сказал много меньше, чем мог бы, но ровно столько, сколько хотел.
Саттарис не ответил. Он пристально, не мигая, смотрел в огонь и, казалось, полностью погрузился в воспоминания.
— Ладно, — буркнул, вставая, Инквизитор. — С Богом. Чтоб завтра вас тут не было. Во славу Господа и Матери нашей Католической Церкви мы завтра сожжем сей вертеп разврата.
Он встал, выдернул из держака свой почти догоревший факел и скрылся за дверью. Еще с минуту все молчали. На Брана рассказ девила произвел странное впечатление. Казалось, воскресли в памяти все прочитанные в молодости в бенедиктинском монастыре книги. Мир вокруг него неуловимо изменился, стал до рези в глазах отчетливым, но не стал от этого понятнее. Из глубокого раздумья его вырвал голос Свартхеда:
— Ну так что, Саттарис? Пора рвать когти? Надо сейчас выходить, чтобы до утра уйти подальше... — он с неохотой встал и начал складывать в старый полотняный мешок какие-то свои пожитки.
— В этом нет необходимости, — отозвался Саттарис. — Мы уйдем отсюда не по земле.
— Что? По воздуху улетим, аки Св.Илия? — ехидно осведомился колдун.
— Нет, — был ответ, — перенесемся. В Нараку. Я считаю нужным рекомендовать тебя к принятию Дара.
— А если я откажусь? — тихо спросил Свартхед.
Саттарис криво усмехнулся:
— Подписавшие Контракт с Наракой от Дара, как правило, не отказываются...
Свартхед вздохнул и уронил мешок на пол. Бран нутром чуял, что пора отсюда убираться. И как можно скорее.
— Ну... я пойду, пожалуй... — пролепетал он, — Не буду мешать и все такое.
— Ай-ай-ай, господин Шелтер, Вы же не хотите покинуть на так скоро? -голос Саттариса звучал мягко и убаюкивающе, но, взглянув в глаза девила, алхимик понял, что мягкой может казаться и сталь. В начале разговора ему показалось, что глаза у Саттариса карие. Сейчас он не был в этом уверен. Ужасно расширившиеся зрачки сделали его взгляд подобным двум узким скважинам, ведущим в бездну. Они затягивали и засасывали, не давали отвести взгляда, подчиняли.