— А его — сюда?
— Не могу — далеко...
— Но ты хоть знаешь, где он находится?! — начал терять терпение девил.
— Знаю! Тебе в звездных координатах или относительно Скут-Полюса? Распечатать или на песке начертить?
— Не надо. Не дождетесь! Так значит, перебросить меня к нему...
— Не могу — далеко...
— А ты не боишься, что я тогда пожелаю тебе то, что Беловолосый твоему товарищу присоветовал, а?
— Не могу — сложно.
— А как насчет разрушить город?
— Не могу. Сложно. Дом устроит?
— А построить дво... Впрочем, кажется — догадываюсь и сам! Не можешь! Сложно. Фонтан с золотой камбалой предложишь, с односторонней! Я прав?
— Угадай!
— Так ты что, это... хотя стоп: а поближе, чем до цели, перебросить меня можешь?
— Могу.
— А скачками, скачками — и до самого Лорда?
— Могу.
— И за сколько прыжков?
— За сто!
— Ну и сделай сто прыжков!
— Могу! Это — сто желаний по одному прыжку в каждом!
— Так ты что, крючкотвор, количество увеличил, а качество убыло?!
— Ага, автоматически! Закон сохранения...
— Прыгай, зараза! — и мысленно добавил: "Джинн у девола портянки украл!.."
Прыжки были неровными: перегрузки при старте, толчки при торможении, да еще этот занудный голос: "Сорок третье желание... Сорок четвертое..." Саттарис уже успел помянуть всуе большую половину персонажей "Жития Святых", когда прозвучало довольное: "Сотое! Приехали! Понадоблюсь — разбудишь. Или того, что в посудине напротив: у него всего одно желание, но зато какчественное... Качественное, оговорился... Спасибо что воспользовались "Призраком" нашей фирмы!"
Саттарис отряхнулся, поправил берет и сунул бутыль за пояс. И только затем присмотрелся к высокой черноволосой фигуре впереди, что отработанными каратистскими движениями рассекала каменные глыбы, разыскивая что-то в обломках.
Видимо — это "что-то" не находилось... Саттарис подошел к Лату, и хотя вокруг было безвоздушное пространство крохотного астероида, в пустоте громче выстрелов х-вингов прозвучал его голос: "У Вас — Товар, у нас — Купец!"
Лат медленно обернулся к говорившему.
Глава 10
Изображение подернулось рябью и погасло: Сатоурис в спешке сорвал с головы шлем и зашвырнул его под пульт. И вовремя — в проеме люка появились Ашана и Рейст.
— Потом дорасскажу, — буркнул он и обернулся ко Всадникам: — Ну как, наохотили чего-нибудь?..
Системы постепенно приходят в норму... Жаль — не все материалы есть в наличии... Приходится выкручиваться, изменять немного конструкцию, чтобы урвать из себя самого нужный кусочек... Самоедство, трудно подобрать иное слово, хотя... Впрочем, лингвистические изыски лучше направить на кое-что иное, например — на обдумывание услышанного.
Почему-то показалось, что Синий дракон Брантос вернется к островку посреди океана, куда его выбросило...
...Вокруг была только вода... А крохотный клочок суши с высоты казался еще меньше, чем в прошлый раз... Что имели в виду эти нахалы-Желтые, когда сказали "Ты видел Бога, но ты не узнал Его!"? Проверить несложно, но вряд ли эти скалы — лик Бога...
Спустившись пониже, Брантос заметил небольшой храм, полностью скрытый нависшим над ним скальным козырьком... Перед входом — обрыв, на дне которого белеются чьи-то косточки. Непорядок!
Выжечь ямку среди щебня несложно, и вот уже скелетик какого-то примата похоронен честь по чести. Интересно — это был жрец или грабитель? Стоило бы залезть внутрь, вдруг там разгадка, или еще что интересненькое...
...Храм как храм, вмеру вычурный, украшенный с фундамента до чердака повторяющимися рисунками-мозаикой: пчела с человеческими руками и головой, да лицо на фоне угловатых разводов... Пчела, лицо, пчела, лицо... И так снизу доверху, справа налево...
Из картины у алтаря выглянул какой-то старичок, глянул на Брантоса. Дракон ухмыльнулся и громко сказал "БУ!" Странно — на картинного визитера это не подействовало. Не выказывая ни единого признака страха, он поклонился и принялся нести нечто пышное и вычурное... Минут через двадцать дракон наконец-то уразумел, что его благодарят за захоронение бренных останков этого самого старичка, коий теперь стал вампиром и обитает неподалеку от Храма, а после захоронения его бренного тела может теперь не опасаться ревматизма и простуды...
Кинув краткое "благодарю", Брантос продолжил осмотр помещения, тайком стащив ну совершенно нечаянно сбитый со стены кусок мозаики.
И тут его внимание привлекло зеркало в глубине зала... Оно покоилось в конце неширокого коридора... Круглое, покрытое, несмотря на жару, льдом, образующим раму и затейливые сталактиты и сталагмиты... Было в нем что-то притягательное...
Извечное любопытство подтолкнуло дракона к ледяному чуду... Но стоило ему лишь коснуться поверхности зеркала, как его отражение сменилось другой картинкой: мальчишка, сидящий на подоконнике у открытого окна... Человеческий мальчишка... Лет четырнадцати, не больше... А за окном -беспредельная Вселенная с мириадами галактик, зовущая и манящая...
И, повинуясь этому зову, Брантос ринулся вперед. Он проскочил сквозь ставшую призрачной поверхность и оказался в длинном прямом коридоре со множеством дверей, дверок и ворот. Между дверцами на стенах висели картины. Одни выше, другие ниже... Разные и непохожие...
...Видение прервалось мгновенно, словно там, в недрах времен, зеркало вновь стало непроницаемым и отрезало Брантоса от Серого Дракона...
Под левым крылом пел менестрель.
Зажжем в канделябрах свечи,
Присядем перед дорогой.
Уже наступает вечер...
Давай помолчим немного.
Давай помолчим про Город,
В котором надо бояться,
Где ветер пулями вспорот,
Где детям нельзя смеяться.
Там страх заливает души,
Там плетью становится вера,
А сердце — стучит все глуше,
И ночью все крысы — серы.
Там мы сражались с тенями,
Там мы друг друга любили,
И ночи казались — днями,
Пока любовь не убили.
Мы крыс когда-то боялись,
Теперь мы все — Крысоловы,
И флейты наши смеялись,
И рвались наши оковы
Когда мы Город убили
И вдаль ушли по дороге,
Оставив пожаров крылья
И смутное чувство тревоги.
Мы сами себя поймали
Своею волшебной дудкой...
Ах, если бы мы узнали -
Чья это злая шутка?!
Но — стылый дом на пригорке,
Шаг за границу мира,
А там...
Там — уютная норка
И вкусная корочка сыра...
Гитара смолкла. Сатоурис кашлянул и сказал, то ли сам себе, то ли слушателям:
— Вот так вот оно и было... В сказках любят говорить о городе Гамельне, но никто не знает дальнейшую историю его детей... Да, они ушли, ушли, ведомые Крысоловом, все ушли, кроме одного, которому Крысолов передал свою флейту, опаленную на огнях мировых пожарищ... Хромой мальчик стал не просто новым Крысоловом, он стал Творцом Миров, и спустя века передал флейту своему ученику... Он — единственный счастливый ребенок из всех... А над ушедшими с Крысоловом судьба посмеялась... Кто же знал, кто знал... Взрослые, оставшиеся в городе, а остались они не все, поверьте, говорили затем, что Крысолов увел из Гамельна детей, чтобы отомстить городу, обманувшему его... Это неправда... Он просто продолжал выполнять свою работу... Ведь его попросили избавить город от ВСЕХ крыс... Сперва он увел серых грызунов, затем — Крыс Сознания, тех, что так похожи на людей... Тех, которыми не рождаются, а становятся... Тех, что служат лично Крысиному Королю. Разве он виноват, что Крысами Сознания оказались все дети этого города? Все, кроме хромого флейтиста... Так что не было золотых чертогов Люцифера в недрах Горы, не было и сказочного города посреди безбрежных лесов... Было лишь переселение отряда Крыс в Нараку. Ты слышишь ведь меня, Дракон? Жизнь полна сюрпризов: когда я вернулся от Лата, то встретился с Крысоловом, и выяснил, что это мой непосредственный начальник лорд Мом. Вот ведь как бывает... И что самое забавное — он согласился подписать контракт, и по этой бумаге я купил Душу Крысолова, но не душу Мома... Ведь в момент подписания я сам держал его флейту и наигрывал на ней... Так что я купил в результате свою собственную душу, ведь покупалась душа Крысолова... А купить я ее не мог, потому что ее у меня не было, были только заготовки и отдельные кусочки, оставленные от сделок. Так что для завершения логики Контракта лорд Мом сам, собственноручно доотдал мне недостающие части для моделирования Души... А собрать ее уже гораздо позже помогли друзья-варлоны, у них есть для этого инструменты...