Лишь на миг лицо старца приобрело удивленно-испуганный вид, когда тот взглянул на помутившуюся гладь зеркала.
— Доброе время суток! Надеюсь, я не особо Вас потревожил своим визитом.
— А, это Вы, Яромир. А я уж испугался было...
— Честно признаюсь, — Яромир демонстративно снял шлем. — Не без этого. Сегодня ведь Вальпургиева Ночь!
— Да? Вот ведь заработался... Сразу и не сообразил... А я подумал, грешным делом, что это Зеркальный Варлон пожаловал.
— Хто?!
— Мне тут сменщик рассказывал... Да и эти... из Религиозной Касты встречали его... Багровый — и булькает!
— Он не пожалует... — убежденно сказал Яромир. — По крайней мере, пока здесь я!
Смотритель заинтриговано поглядел на Загорского. Громко хикнув, уловив в мыслях землянина весь смысл данной фразы, Смотритель сказал:
— Так Джизирак можно снова считать не-закрытой планетой?
— Не думаю, — ровно ответил Яромир, — Про Джизирак Янкеш сказал. Зеленый варлон.
Старик с непередаваемым изумлением взглянул на Загорского:
— Он... сказал тебе свое Имя?!
— Сказал... Собственно, я тут по делу. Мы, точнее, — СБ-шник кивнул в сторону "Зануды". — Благородный Смотритель не возражает, если я осмотрю "Скат".
— Опять?
— Не опять, а снова... У меня появились некоторые новые соображения. Для успешного обследования я специально раздобыл этого Диагноста. Так что сегодня мы узнаем и кто такой "Скат", и с кем его едят! — в предвкушении довольно потер руки Яромир Савельич.
— Так ты меня только для этого из Центра забрал? — в голосе "Зануды" прозвучала гнусная обида.
— Ну да!.. А что, ты не догадывался?
Диагност под маской зашмыгал носом.
— Цыц! Мне еще тут твоих соплей не хватало!
— Вообще-то с дамой можно и повежливее, — вмешался Смотритель.
— С дамой? — глаза Загорского стали походить на альфалонские.
— Вы, Яромир даже не удосужились выяснить пол Вашего э-э-э... подопечного. Интересно, Вы имя его хоть спросили?.. Стыдно.
Яромир Савельич со стыдом для себя вспомнил, что до сих пор так и не узнал имя Диагноста. Привык уже называть его "Занудой", когда про себя, а когда и вслух.
— Ладно, всяко дело бывает. Работа, работа, — оправдательно пояснил Загорский. — Ты уж извини за грубость, знал бы, что дама — другие выражения подбирал бы... Так как тебя звать-величать, да по-батюшке, дама ты моя закупоренная?
— У Диагностов нет имен, — последовал лаконичный ответ.
— А... э... Как же тебя-то в Центре звали-то, а? — недоуменно спросил Яромир.
— Ты знаешь ответ... Четыреста восемнадцатый.
"М-нда. Приятственное имечко! Интересно, как это тамошние инструкторы и надзиратели их не перепутывали?" — подумал Загорский, но вслух сказал:
— Ты извини, если я неправ, но, по-моему, это несколько по-варварски — номер вместо имени.
— А зачем оно вообще нужно? Имя? Ведь если разобраться, то это не больше, чем условный кодовый номер для взаимного распознавания, так сказать. Так что номера — ничуть не хуже имен, но лаконичнее, а значит — можно быстрее обратиться и быстрее получить ответ.
— Логично. Но все же я с тобой не согласен. В имени скрыт смысл того, кто его носит. Он как бы напитывает собой, своими поступками, своими флюидами звуки своего имени... Когда кто-то произносит это имя, то он мысленно представляет себе его владельца, ну... это сложно объяснить. Просто мне кажется, что существо без имени — это недосущество... Не обижайся только, ладно?
— Ты хочешь сказать, что Вы сами подбираете себе подходящее имя? В Крыму было иначе: там имена давали родители. Еще при рождении ребенка, когда он не мог высказать свое мнение.
— Может, ты по своему и права, но все же номер всегда ассоциируется с вещью, а не с живым существом.
— Дело привычки. Ведь что такое имя, как не порядок букв. А что такое буква, как не та же цифра. Так почему цифры одной системы хуже цифр другой системы?
— Тем, что такими их создали для себя люди.
— А ты не забыл, что я ни на какую треть не человек?
— Уси мы — люды!!! — не выдержав, прошипел Загорский, вспомнив шуточку своей Шельмы.
Старик, более не вмочь сдерживаться, громко расхохотался. Поглядев на телепата, Яромир понял, как над ним поиздевались.
— Гэ-э-э-э! Ладно! Мы еще "Скат" осмотреть хотели.
Внутренняя капсула подвезла их прямо к шлюзу. За ним тянулись сумрачные коридоры призрачного корабля.
Множество ответвлений, ниши, полуарки, мрачновато-диковинные барельефы — все это придавало какую-то торжественность происходящему вокруг.
А вот и центральный зал, где по-прежнему мерцают огоньки и кружатся изображения на кристаллах-дисплеях.
Снятая перчатка... Касание стенок, пульта...
Удивленный голос девушки-Диагноста:
— Я не могу сказать историю этого материала... Я не могу прочувствовать его... У него... У него другая геометрия... Другая мерность... Этот материал не мог быть создан в нашем мире, в нашей Вселенной...
Глава 30
Шут, Король и Мерлин стояли на руинах. Король и Мерлин — впервые за столько дней и месяцев — в своих средневековых нарядах. Шут — теперь он не в черном — в белом своем ледяном одеянии, в колпаке, со шпагой в руке и автоматом за плечами. Принц обратился к нему:
— Ты во второй раз спасаешь нашу власть и наше королевство.
Шут перебил его, не дав договорить:
— И снова я ухожу. На этот раз — навсегда. И не проси остаться — не смогу. А захочешь вспомнить обо мне... — из нагрудного кармана рубашки он достал черную коробочку карт Таро, открыл ее: — Держи на память! — и легким движением извлек на свет и положил в ладонь юного Короля одинокую карту.
Король пристально взглянул на картонную карточку. На ней на фоне голубоватых гор со снежными шапками стоял посреди зеленой полянки знакомый долговязый Шут в белом, и знакомая алая шапочка колпака с бубенчиками обрамляла до боли знакомое лицо со светлой, чуть грустной улыбкой. И белый пес прижался у ног. Вот только левая рука сжимает не Эстерниен, Шпагу Печали, а белую розу. Да за плечами не автомат землян, а дорожная котомка...
Нулевая Карта. "Шут". Но почему же раньше никогда не обращал внимание на это сходство? Почему?.. Но ведь... Словно из сна... Но...
Мальчишка вскинул голову, чтобы поблагодарить уходящего... Поздно... Он словно бы растворился в мареве дня, хотя — место такое, что нигде не спрячешься, разве что за Гранью Мира.
— Дорога... не отпустила... его... — прозвучал задумчивый вздох Мерлина.
Братья вернулись к друзьям-Игрокам, устроившим пикник прямо тут, на траве у разрушенного забора.
— Менестрель, спой!
— Ребята... Я спою, но не просите веселое, ладно? Погиб Броник, погибли еще два моих друга... Не Игрока... Я не хочу веселиться... Я лучше спою старую песню... О них, наверное...
Отложив флейту, он потянулся к гитаре. Зазвенел первый аккорд.
— И действительно — словно о них... Но не такие уж и бессильные мальчишки, если верят в справедливость...
— Прости, Том, но признаемся честно: нам просто фантастически повезло!
— А могло бы и хуже окончиться! — мрачно добавил Крагер.
Менестрель вновь щипнул гитару... Песня, тихая и печальная, вознеслась из тишины, постепенно нарастая: