На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Было слышно только, как шумят под ветром деревья. Наконец протрезвевший отец Ефраим нарушил молчание:
-- Ты сказал много меньше, чем мог бы, но ровно столько, сколько хотел.
Саттарис не ответил. Он пристально, не мигая, смотрел в огонь и, казалось, полностью погрузился в воспоминания.
-- Ладно, -- буркнул, вставая, Инквизитор. -- С Богом. Чтоб завтра вас тут не было. Во славу Господа и Матери нашей Католической Церкви мы завтра сожжем сей вертеп разврата.
Он встал, выдернул из держака свой почти догоревший факел и скрылся за дверью. Еще с минуту все молчали. На Брана рассказ девила произвел странное впечатление. Казалось, воскресли в памяти все прочитанные в молодости в бенедиктинском монастыре книги. Мир вокруг него неуловимо изменился, стал до рези в глазах отчетливым, но не стал от этого понятнее. Из глубокого раздумья его вырвал голос Свартхеда:
-- Ну так что, Саттарис? Пора рвать когти? Надо сейчас выходить, чтобы до утра уйти подальше... -- он с неохотой встал и начал складывать в старый полотняный мешок какие-то свои пожитки.
-- В этом нет необходимости, -- отозвался Саттарис. -- Мы уйдем отсюда не по земле.
-- Что? По воздуху улетим, аки Св.Илия? -- ехидно осведомился колдун.
-- Нет, -- был ответ, -- перенесемся. В Нараку. Я считаю нужным рекомендовать тебя к принятию Дара.
-- А если я откажусь? -- тихо спросил Свартхед.
Саттарис криво усмехнулся:
-- Подписавшие Контракт с Наракой от Дара, как правило, не отказываются...
Свартхед вздохнул и уронил мешок на пол. Бран нутром чуял, что пора отсюда убираться. И как можно скорее.
-- Ну... я пойду, пожалуй... -- пролепетал он, -- Не буду мешать и все такое.
-- Ай-ай-ай, господин Шелтер, Вы же не хотите покинуть на так скоро? -голос Саттариса звучал мягко и убаюкивающе, но, взглянув в глаза девила, алхимик понял, что мягкой может казаться и сталь. В начале разговора ему показалось, что глаза у Саттариса карие. Сейчас он не был в этом уверен. Ужасно расширившиеся зрачки сделали его взгляд подобным двум узким скважинам, ведущим в бездну. Они затягивали и засасывали, не давали отвести взгляда, подчиняли.
-- Оставь надежду всяк сюда входящий! -- с непонятной иронией произнес девил. Чары спали. Бран вздрогнул и вновь обрел способность хоть как-то соображать.
-- Ну, давай двигаться, что ли, а то скоро рассветет уже, -- Свартхед уже успел натянуть свою бесформенную шляпу и взять в руки дорожный посох.
-- Хорошо! -- Саттарис с неожиданной энергией вскочил с табурета и скомандовал: -- Всем тесно прижаться ко мне! Быстро!
"Господи милосердный, ну зачем я это делаю?" -- мысленно причитал Бран, выполняя приказ торговца душами.
-- Во имя хвоста, и сыра, и свиного уха! Аминь! -- вдруг совершенно балаганным голосом гаркнул Саттарис и... перекрестился!!!
Маленькая рыжая кошечка по прозвищу Риль, которая мирно спала на одной из уцелевших потолочных балок, проснулась от громкого хлопка внизу и тут же громко чихнула от ударившего в чувствительный носик могучего запаха серы. Взглянув вниз, она никого не увидела, только огонь догладывал последние дрова в очаге да тлела непонятно кем выжженная на деревянном полу змеистая литера "S".
"Развели тут, -- подумала Риль. -- Фу!" Она брезгливо отряхнула обутые в белые "носочки" лапки от скопившейся на балке пыли, спрыгнула вниз и гордо отправилась по каким-то своим кошачьим делам.
* * *
Quod superius sicut quod inferius.
Как только девил перекрестился, мир вздрогнул и огненная бездна разверзлась под ногами всей троицы. Алхимик и колдун инстинктивно изо всех сил вцепились в Саттариса, но тот и не думал спасаться. С диким хохотом девил провалился прямо в пламенную круговерть, увлекая за собой людей.
Падение сквозь огонь, казалось, длилось века. Впрочем, Бран точно помнил, что не сделал за все время ни единого вздоха, опасаясь задохнуться от серного смрада, который ударил ему в нос за мгновение до переноса. Несмотря на бушевавшее вокруг пламя, его сковал ужасный холод. Было в этом что-то невыносимо неправильное -- мчаться сквозь доменную печь и страдать от лютого мороза. Да и мчаться ли? Через некоторое время Бран уже начал сомневаться, а движутся ли они куда-нибудь или просто висят в огненной пустоте, где и останутся теперь навеки?
Неожиданно полет (падение? путешествие?) закончился. Все трое стояли на твердом каменном полу, тупо уставясь в глухую стену, на которой были глубоко высечены буквы:
LASCIATE OGNI SPERANZA, VOI CH'ENTRATE
-- Ну и дороги у вас, клянусь подвязками Св.Лукреции! -- сиплым шепотом откомментировал Свартхед.
-- Знал бы ты какие у нас дураки! -- неизвестно чему засмеялся Саттарис.
Бран просто мешком осел на пол, пытаясь унять бьющую его нервную дрожь. Время от времени он неуверенно ощупывал камень под собой, как бы проверяя его на крепость. Колдун, видимо, более привычный ко всяким дьявольским шуточкам, уже с интересом осматривал надпись на стене.
-- И чего это значит? -- осведомился он.
-- Да так. Маленькое предупреждение, которое нас с вами никоим образом не касается.
-- Таких как этот предупреждали? -- Свартхед кивнул в дальний угол комнаты. Бран в это время как раз пытался определить источник света. Небольшой пятиугольный покой не имел ни окон ни дверей, ни даже вентиляционных шахт. Пока алхимик не чувствовал удушья, но уже со страхом представлял, каким спертым станет воздух в камере через несколько часов. Ровный неяркий свет, который почему-то окрашивал предметы в глубокие фиолетовые тона, лился, казалось, отовсюду. Теней, впрочем, люди не отбрасывали.