Я проснулся, осознав, что этот звук я слышал не во сне, а наяву, и что он исходил из уст господина Божо или госпожи Веды, которые, как я позже узнал, изо всех сил пытались меня разбудить. Якобы я был настолько пьян. Я поверил им, потому что, когда я попробовал поднять голову, она весила намного больше, чем обычные человеческие головы.
Я открыл глаза и заметил, что они оба выглядят уставшими и невыспавшимися, с большими темными кругами под глазами.
— У нас есть план.
Какой план может быть у двух людей, чья очевидная цель — отделиться любой ценой? Наверное, ликвидировать меня.
Их план был настолько странным и простым, что я сразу в нем усомнился. План был таким: они сошлись во мнении, что единственная альтернатива — это снова, когда наступит ночь, то есть приблизительно около полуночи попробовать реализовать наш старый замысел с помощью сценария фильма о побеге из тюрьмы в девятнадцатом веке. Согласно этому сценарию, меня нужно было обвязать вокруг талии какой-то веревкой, а затем через окно в комнате, из которой меня когда-то вытащили, спустить на землю с другой стороны, а затем мне следовало снова подойти к витрине, встать прямо перед датчиком двери, она обязательно откроется, и — мы втроем будем свободны.
Все было замечательно в том, что они напланировали, но они не учли мое полное недоверие к ним, принимая во внимание, что их жизненные истории для меня слишком усложнились после того, как я понял, что эти двое, Веда и Божо, которых даже не так звали, находятся в какой-то непонятной и опасной связи, а она, если о ней узнают, могла закончиться убийством.
Подумав об этом, я вспомнил самые известные убийства, включенные в сценарии самых знаменитых фильмов, и могу сказать, что был потрясен.
Я сразу же высказал им свое сомнение в успехе дела, задав множество вопросов, казавшиеся мне неразрешимыми, но Божо и Веда всегда находили на них ответы, которые не всегда меня удовлетворяли, но я не мог найти никаких аргументов против, хотя и пытался. Порой некоторые мои вопросы, из числа наиболее меня волнующих, двигались с конца к началу и касались последствий. Например, почему они так уверены, что после того, как я спущусь на свободную территорию, я пойду их спасать, а не сбегу с этого места так, что только пятки засверкают? Они к моему удивлению сказали, что в первую очередь они надеются на соблюдение мною принципов христианской морали, согласно которым я должен помогать людям в беде.
— Но ведь вы открыто говорили, что собирались использовать меня как приманку, ловушку и так далее, а, может быть, и как заложника, чтобы вы могли отсюда выбраться?
— Да, верно, говорили, но это не значит, что ты не вернешься с тем, чтобы и в дальнейшем оставаться если не нашим заложником, то заложником самого себя.
— Вы хотите сказать, что, несмотря на угрозы с вашей стороны, я все равно вернусь, чтобы помочь вам, и есть даже вероятность, что я добровольно принесу себя в жертву ради того, чтобы вы могли спастись?
— Ты упрощаешь, но недалек от истины. Ты непременно вернешься, в первую очередь потому, что боишься. Ты очень боишься, что если нас поймают, мы сразу укажем на тебя как на бандита, который держал в заложниках жену владельца магазина и случайно оказавшегося там покупателя. Этот страх, если ты вдруг сбежишь, не даст тебе покоя ни днем, ни ночью, ты не сможешь спать, не сможешь есть и, наконец, полностью истощенный и голодный, ты закроешь глаза и умрешь. Но знай, что смерть не решит твоих проблем, потому что они перейдут на твою семью и на твое потомство.
— Непонятно, — перешел я к философскому подтексту их тирад, — почему ты, Божо, здесь оказался случайно, а я нет? В чем разница между мной и тобой?
Разница заключалась в том, что я не тот человек, с кем станут вести переговоры, и в том, что с террористами переговоров не ведут.
— Хорошо, положим, я вернусь, но почему ты так уверен, что снаружи дверь откроется? Мы же сами видели, как люди целый день то и дело останавливались перед дверью, и она не открывалась.
Тут последовал сюрприз, которого я не ожидал.
Веда покопалась в сумке и достала коробочку, в которой, как она сказала мне, находятся специальные ключи и устройство дистанционного управления, с помощью которого я должен был открыть дверь снаружи. Было совершенно бессмысленно спрашивать, откуда все это взялось, потому что я уже достаточно знал о ней и о Божо. Но я набрался смелости и спросил, почему мы не пытаемся отпереть дверь изнутри, на что получил ответ, что они уже пробовали, но ничего не выходит.