В голове крутятся цифры обратного отсчёта. Перед глазами возникают образы погибших. Они протягивают ко мне руки. Ждут. Если говорят, что перед смертью вспоминаешь всю свою жизнь, то я не вижу никого кроме мертвых. Значит, так я и жил. Мертвым. Я словно воскрешаю их в памяти и больше ничего. Хочется рыдать от бессилия, но не могу выдавить даже слезинку. Всё, это конец. Так я и сдохну, забрав с собой Авдия и остальных…
Внезапно до слуха долетают отдалённые нечленораздельные вопли. Хлопают ружейные выстрелы. Затем раздаются автоматные очереди и крики чистильщиков. Ещё и ещё. Ворчит пулемёт. Снова гортанные крики. Топот десятков ног. На этот раз гораздо ближе. Словно приближается орда. Прислушиваюсь. Сомнений нет. Так могут вопить только потрошители.
Слышу быстрые шаги. Кто-то отдаёт приказ:
– Перегруппироваться! Живо!
– Они наступают!
– Назад! Назад! К воротам!
Голоса чистильщиков забивает грохот пальбы и вопли.
«Интересно, что здесь понадобилось каннибалам. Или пришли поживиться человечиной, не рановато ли?»
Не успеваю я об этом подумать, как недалеко от меня что-то громко бухает. Слышится нарастающий грохот, меня обдаёт потоком обжигающего воздуха, пламенем и швыряет в снег…
Монастырь. Полчаса спустя
Я лежу на спине. Руки и ноги свободны. Дышать тяжело и больно. Кашляю. Сплевываю вязкую жижу, отдающую медным привкусом. Хлопаю себя по бокам. Одежда обгорела. Чувствую, как на лицо что-то падает. Это не снег. Что-то совсем невесомое, сухое и пахнет гарью. Пепел. Пытаюсь сообразить, что произошло, и не понимаю. Звуки не складываются в картину. Где я? Сколько провалялся без сознания? Слышу шаги. Кто-то идёт по насту. Останавливается рядом. Видимо смотрит на меня. К запаху пожарища добавляется ещё один, хорошо мне знакомый. Пахнет кровью и металлом. Видимо меня разглядывают.
– Кто здесь? – спрашиваю я.
Некто молчит. Тяжело дышит. Ногу обхватывают сильные пальцы. Меня куда-то тащат. Через пару минут меня бросают в снег. Переворачиваюсь на живот. Ползу, шаря вокруг себя рукой. Пальцами чувствую что-то липкое на снегу. Ощупываю наст дальше и натыкаюсь на труп. Ещё и ещё. Тела лежат вокруг меня. Очень много тел. Судя по одежде – это чистильщики. Оружия при них нет. У многих колотые и рубленые раны, или отрублены головы.
«Значит, их убили потрошители? – мысль молнией проносится в мозгу. – А где все храмовники? – от ужаса я холодею».
Слышу крики.
Звуки ударов.
Топоры?!
Раздаются вопли.
Хрясть!
Крик обрывается. Затем слышится уханье и гортанные выкрики. Кручу головой. Приподнимаюсь. Ползу на шум, часто работая локтями и переваливаясь через тела чистильщиков. Неожиданно рядом раздаётся громкое сопение.
– Тень!..
Пытаюсь сообразить, почему мне знаком этот голос. И, пока до меня доходит, на моём горле смыкаются сильные руки.
– Су…ка!.. – шипит человек. – У…ду…шу… тварь!
Я хриплю. Сжимаю кулак и бью Колесникова по морде.
Раз!
Раз!
Раз!
Вкладываю всю силу. Разбиваю костяшки в кровь. Пальцы хрустят. Наверное, сломал, но я не чувствую боли. Я просто дубасю его, стараясь расквасить нос, выбить зубы, изуродовать, убить. Колесников сильнее меня, даже несмотря на возраст он словно как каменный. Он вдавливает меня в снег. Ощущение, что на меня навалили мешки с цементом. Задыхаюсь. В голове одна муть. В ушах стоит звон. Неужели я вот так и подохну, не прикончив его?!
«Нет!.. – это вопит моё второе «я». – Нет!..»
Машулька словно смотрит на меня из тьмы. В её слепых глазах я вижу отражение себя. Она произносит моё имя: «Сергей… – тихо срывается с мертвенно-бледных губ, – Сергей!!! Убей его… Убей!!!»
Ненависть к себе перерастает в страшенную злобу. Судьба подарила мне шанс и так просто я не сдамся! Я вспоминаю всё, чему меня учили за эти годы. Если не можешь убить при помощи силы, сделай это хитростью. У меня нет оружия под рукой. Нет камня, ножа или отвёртки. Нет даже карандаша.
Я перестаю бить Колесникова. Вытянув руку, ощупываю его лицо. На нём нет маски и противогаза. Тогда… Выпрямляю указательный палец и резко втыкаю его в левый глаз врага. Слышится истошный вопль. Колесников сдавливает мою шею так, что хрустят позвонки. Отступать нельзя. Милосердию нет места, когда надо выиграть драку любой ценой. Сгибаю палец как крючок и чувствую, как он погружается в что-то, наподобие вязкого теплого желе.