Постояв с минуту, старуха, наконец, решается побеспокоить отца-настоятеля.
– Отче! – тихо произносит Эльза. – Прости мне дерзость мою!
Но священник, тихо повторяя слова молитвы, продолжает лежать, раскинув руки, точно пытаясь обнять кого-то невидимого.
Господь – Пастырь мой;
Я ни в чем не буду нуждаться:
Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего.
Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной;
Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня.
Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена.
Так, благость и милость Твоя да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни…
Внезапно старик перестаёт молиться. В храме на несколько секунд воцаряется мёртвая тишина.
– Он говорил со мной, пока ты не пришла! – сердится священник, продолжая лежать на полу.
– Отче, – продолжает старуха, – его везут, надо приготовиться, время начина…
– Оставь пустое! – слышится в ответ. – Не о том думаешь, сестра!
Игумен, повернув голову, вперивается карими, поразительно ясными для его возраста глазами в лицо старухи.
– Ты тоже чувствуешь это? – спрашивает священник, начиная, кряхтя, вставать с пола.
– Уже скоро, – отвечает Эльза, быстро пройдя вперёд и поддерживая игумена за руку, – грядут перемены.
– Уверена? – хмурится отец-настоятель, опираясь на посох.
Эльза кивает.
– Помнишь, я как-то с тобой говорила, правильно ли мы тогда истолковали знаки? – старуха вопросительно смотрит на игумена.
– Ты истолковала, – поправляет священник, идя к выходу. – Я привык доверять тебе, твоему чутью!
Старуха улыбается.
– Не все так считают, ты же знаешь, что люди говорят меж собой, что это всё от лукавого.
– Не смей поминать его имя в доме божьем! – злится священник, ударяя посохом об пол. – Не им решать, что богово, а что бисово! Мне! Ибо я их поводырь в этом мире, который они сами и загубили! Слепцы!
Опираясь на руку Эльзы, отец-настоятель выходит из храма, задирает голову и, прикрыв глаза ладонью, щурится от яркого солнца.
– Хороший знак, – шепчет игумен, – давно я такого светоча не видывал, давно… Ну, идём, сестра, – старик смотрит на Эльзу, – познакомишь меня с нашим, как я искренне надеюсь, новым братом.
Отец-настоятель и старуха, спустившись по длинной бетонной лестнице, направляются к толпе. Люди, склонив головы, расступаются. Священник останавливается перед воротами, поднимает руку, прислушиваясь к звукам, доносящимися с той стороны. Кажется, что собравшиеся перестали дышать, слыша характерный скрип, точно по снежному насту волочат что-то тяжелое.
– Отмыкай! – игумен машет рукой.
Пара дюжих мужиков, крякнув и поднатужившись, с трудом сдвигают примерзший за ночь засов, сделанный из бревна, и медленно, со скрипом, распахивают тяжеленные створки ворот.
Толпа подается вперед, жадно вглядываясь в искрящийся на морозе воздух. Люди видят, что по дороге, таща за собой привязанные верёвкой к поясу волокуши, на которых кто-то лежит, тяжело ступает Яр. Изо рта гиганта, запахнутого в вывернутую мехом наружу накидку, клубами валит пар.
Заметив толпу, Яр приветственно машет рукой. Воин, поправив огромный арбалет, притороченный за спиной, и поудобнее перехватив котомку, переброшенную через плечо, продолжает идти по дороге, ведущей к обители.
В этот момент игумен чувствует, как его руку стискивают пальцы Эльзы. Старуха делает шаг вперед, но её отдергивает отец-настоятель.
– Не время сейчас, заинтересованность выказывать! – шипит он Эльзе на ухо. – Терпи и жди, люди сами должны решить, как его принять! Жить ему или умереть!
Эльза поворачивает голову, взволнованно смотрит на священника.
– Помни, о чём мы говорили! Помни! – шепчет игумен. – Да укрепится вера твоя!
Старуха кивает и начинает мысленно молиться:
«Господи! Спаси и сохрани его! Помоги ему! Дай сил и избавь нас от лукавого! Сергей, я знаю, ты слышишь меня. Тень!»
Крик Эльзы, одновременно далекий и такой близкий, врывается мне в голову. Я вижу, что Яр тащит меня в монастырь, больше напоминающий средневековую крепость. Высокие кирпичные стены с бойницами, вдоль которых кто-то вышагивает с луком за спиной, башня колокольни вздымается над куполами храма. Замечаю, что на площадке под звонницей мелькает пара силуэтов. Нас явно ждут. Готовятся. Причем, Яр тащит меня по дороге, обходя монастырь по дуге, словно показывая его мне.