Чем больше думает об этом полковник Ивакин, тем тревожнее становится у него на душе. Он почти зримо представляет себе, как с помощью электродетонаторов и тротила можно было бы организовать «вмешательство всевышнего» в эксперимент Куравлева. Достаточно лишь включить его электронно-вычислительное устройство, пусть даже не вполне исправное, чтобы оно вместе с Куравлевым взлетело на воздух. А Травицкий потом объявит все это «гневом всевышнего…».
21
За Настей полковник Ивакин заезжает рано утром. Они договорились о встрече еще вчера. Выслушав полковника, Настя решает:
— Я должна туда поехать!
— Мы не сомневались, что вы примете такое решение. Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?
— Я готова хоть сейчас.
На улице их уже ждут две машины. В одной сидит только шофер. Во второй, кроме шофера, еще двое в пальто и меховых шапках. Один из них представляется Насте капитаном Антоновым, другой — старшим лейтенантом Пушковым.
— Ну, желаю удачи! — кивает им полковник.
Шофер включает газ, и машина на большой скорости направляется к Варшавскому шоссе.
— Обстановка не из легких, — обернувшись к Насте, говорит капитан. — Точно мы ничего пока не знаем, поэтому действовать официально не имеем возможности. Вся надежда на вашу помощь.
— А может быть, уже поздно? — с тревогой спрашивает Настя.
— Не думаю, — отвечает ей капитан, включая рацию. — Как там у вас? — спрашивает он кого-то. — Все по-прежнему? Ну, добро. Мы уже выехали. Рацию будем все время держать на приеме… Наши люди следят за домом, в котором находятся Куравлев с Травицким.
Машина мчит на предельной скорости. Лишь когда до Благова остается всего несколько километров, из динамика рации слышатся позывные:
— Говорит «Бета», говорит «Бета»… «Тау» вышел только что со своей базы. Вышел поспешно. Похоже, что очень чем-то взволнован.
Насте уже известно, что оперативная группа, возглавляемая капитаном Антоновым, и все участники сегодняшней операции зашифрованы греческими буквами. Сам Антонов — «Альфа», ведущий наблюдение за домом Куравлева — «Бета», Десницыны — «Дельта», а Травицкий — «Тау». Значит, из дома, в котором установлена электронная машина Куравлева, вышел Травицкий.
— Его сопровождает кто-нибудь из наших? — спрашивает капитан своего коллегу, зашифрованного буквой «Бета».
— Да, сопровождают. Кажется, «Тау» встревожило прибытие в Благов представителя синода.
— Этот представитель уже пришел к ним?
— Нет, пока у ректора семинарии.
Машина влетает в город и сбавляет скорость.
Как только она останавливается на углу Овражной улицы, к ней сразу же подходит какой-то мужчина.
— Ну, как тут у вас, товарищ лейтенант? — спрашивает его капитан.
— К Куравлеву только что прибыло духовное начальство из синода в сопровождении ректора семинарии.
— Тогда нам нужно спешить!
— Теперь едва ли что-нибудь произойдет, товарищ капитан, — успокаивает Антонова лейтенант.
— Почему? — удивляется Антонов.
— Мы выключили ток по всей Овражной улице, и в машине Куравлева не сработает теперь никакой электродетонатор, если только он вообще там установлен.
— Молодцы! Приняли правильное решение. — И, обернувшись к Насте, Антонов спрашивает: — Вам все ясно, Анастасия Ивановна?
— Я хотела бы только знать, там ли Десницыны?
— Да, они там, — отвечает ей лейтенант.
Настя выходит из машины и в сопровождении лейтенанта идет вдоль Овражной улицы, застроенной небольшими деревянными зданиями. У высокого глухого забора лейтенант останавливается.
— Нужный нам дом в глубине этого двора, — говорит он Насте. — А калитка тут все время на запоре, но я помогу вам ее открыть.
— А может быть, лучше постучать или позвонить? Открывать ее пойдет, наверное, кто-нибудь из Десницыных.
— Да, пожалуй, так будет лучше.
— Только придется стучать, ток ведь выключен, и электрический звонок, конечно, не работает. Дайте-ка стукну я, нужно погромче, чтобы услышали.
Ударив несколько раз кулаком в гулкие доски калитки, лейтенант шепчет Насте:
— Я буду все время поблизости…
— Не думаю, чтобы вы понадобились, раз там Десницыны.
Не без волнения, однако, всматривается Настя через щели калитки в двустворчатые двери особняка. Ей видна еще и серая «Волга», стоящая неподалеку от входа в жилище бывшего проректора духовной семинарии. Это на ней, наверное, прибыло сюда духовное начальство из столицы.
«А что, если калитку откроет шофер машины?…» — тревожно думает Настя. Но вот распахивается дверь особняка, и во двор выходит Андрей Десницын в накинутой на плечи шубе деда.
— Это ты?… — удивляется он, распахнув калитку.
Настя в двух словах объясняет ему, зачем пришла сюда, и просит проводить ее к машине Куравлева.
— А ему я что скажу? — растерянно спрашивает Андрей.
— Что я специалистка по электронике, что меня сам Травицкий прислал. Его ведь нет тут сейчас?
— Да, ушел куда-то… Как только ему сообщили, что сюда должны прийти ректор с приехавшими из Москвы представителями синода, он сразу же засуетился. Отодвинул зачем-то машину Куравлева и стал в ней копаться…
— А она не была разве подключена к электрической сети?
— Не знаю… Нет, наверное. Куравлев не спешил ее включать, хотя Травицкий торопил его.
— А где был в это время техник Серко?
— Он сегодня с самого утра навеселе. Покрутился тут немного и исчез. Я слышал, как Травицкий звал его, когда отодвигал машину. Потом выругался и побежал куда-то. Может быть, искать Серко… Пока их нет, нужно бы проскочить туда поскорее.
Миновав двор, они входят сначала в темный коридор, а потом в прихожую с большим шкафом и вешалкой. Здесь висят добротные шубы духовного начальства. Одна дверь из прихожей ведет направо, другая налево. Из той, что направо, слышны голоса.
— Они там с Куравлевым беседуют, — шепчет Андрей. — А машина его вот в этой комнате. Идем скорее!
Он помогает Насте раздеться и ведет в просторное помещение, одну из стен которого занимает электронное устройство Куравлева. Оно состоит из пульта управления с многочисленными кнопками и нескольких шкафов, заполненных немыслимым переплетением проводов и триггерных реле. Пока Настя проверяет, включена ли машина в электрическую сеть, в комнату торопливо входит Дионисий Десницын.
— Оправдались, значит, наши опасения? — с трудом сдерживая волнение, спрашивает он.
— Да, похоже на то, — отвечает ему Настя.
— Но какой же тут может быть сюрприз?
— Скорее всего, электродетонатор и патрон тротила или аммонита.
— А вы в этом разбираетесь?
— Мне объяснили, как они выглядят.
— Андрей, — обращается Дионисий к внуку, — помоги-ка мне отодвинуть эту адскую машину.
Вдвоем они осторожно поворачивают шкафы с электронной аппаратурой поближе к окну.
Теперь, при свете, падающем из окна, хорошо видна вся внутренность электронного устройства.
— Вот он — электродетонатор! — восклицает Настя. — Значит, где-то тут должна быть и тротиловая шашка…
— Для «вмешательства всевышнего» все, значит, было наготове? — усмехается Десницын-старший. — Но вы ничего тут не трогайте и не отключайте. Я позову сейчас ректора и представителя синода, он, кстати, вообще не очень доволен этой затеей. Пусть полюбуются работой магистра Травицкого, которому атеистка Боярская помешала обрушить гнев господний на несчастного Куравлева, дерзнувшего потревожить всевышнего.
…На следующий день утром, перед тем как уехать в Москву, Настя заходит к Десницыным. Дверь ей открывает Андрей:
— Я тут один, проходи. Дед ушел в магазин. Он у нас сам ведет все хозяйство.
— Я зашла попрощаться. Вернусь уже после защиты диссертации. Но теперь у меня спокойно на сердце. Если что и тревожит, то только твоя судьба…
— А у нас с дедом все уже решено, — улыбается Андрей.
Весь он сейчас какой-то другой, чем прежде. Все в нем иное — блеск глаз, голос, улыбка. Богатырская его фигура всегда бросалась в глаза, а теперь он будто еще шире стал в плечах.