— Нет, товарищ Рудаков, — говорит теперь подполковник Лазарев. — Туда выехали опытные оперативные работники. Спасибо вам за оказанную помощь!
Когда Рудаков с Десницыным уходят, Грунина говорит своему начальнику:
— Обиделись они, конечно, но послать их туда мы не могли. Да и действительно нет в этом нужды. Но мне, пожалуй, следовало поехать с оперативной группой…
— Ваш приезд разве мог бы остаться незамеченным в таком маленьком городке? Грачеву, который вас прекрасно знает, достаточно было бы одного только известия, что в Благов приехала какая-то женщина-инспектор, чтобы он сразу же обо всем догадался.
— И все-таки мне необходимо быть во главе нашей оперативной группы…
— Поедете завтра, — уже более строго прерывает ее подполковник Лазарев. — А скорее всего, в зависимости от обстановки, которую нам доложит старший лейтенант Крамов. Ни его, ни лейтенанта Сысоева Грачев и Каюров не знают. Это даст им возможность действовать незаметно. К тому же они будут там не одни. Им помогут работники местной милиции.
26
Анатолий не обратил внимания на серую «Волгу», проехавшую мимо него и Грачева и остановившуюся возле самой обочины тротуара. Когда же поравнялись с нею, кто-то изнутри машины открыл ее заднюю дверцу, и Грачев шепнул Анатолию:
— Давай быстренько садись!
Анатолий не сразу даже все сообразил, а Грачев уже втолкнул его в машину, и она на большой скорости двинулась вперед, круто свернув в первый же переулок.
— Ты не робей, — не очень естественно, как показалось Ямщикову, засмеялся Грачев. — Это мой кореш на собственной «Волге». Он нас и подвезет…
— А куда?
— Вот тебе и раз! Да туда, куда мы давно уже собирались. На встречу с Тузом, вот куда.
— Так вот прямо?… Заехали бы хоть переодеться.
— Он не любит официальных визитов, в разных там фраках и этих, как их, смокингах, кажется, — снова хохотнул Грачев. — К тому же мы к нему не на банкет, а на работу, так что наши спецовки будут в самый раз.
«Вот и попался…» — пронеслось в сознании Анатолия. Но страха он не почувствовал. Страшно, наверное, будет потом, а пока голова его работала спокойно. Предпринимать, однако, ничего не следует, нужно сначала разобраться. Кто же это за рулем? Татьяна Петровна говорила, что Туз может быть бородатым. Да и деда Десницына посетил тоже какой-то бородач. А этот гладко выбрит, только щегольские усики под носом. На голове модная кепочка из легкой ткани. Анатолий видел фотографию Туза, ему ее Татьяна Петровна показала, но этот на него вроде не похож. Да и разглядеть как следует сбоку пока не удавалось.
— Ты что приуныл-то? — деланно веселым голосом продолжал Грачев. — Работать мы будем не в Москве, а в родном городе нашего с тобой друга Десницына, в Благове.
— Зачем же нам в такую даль?…
— Ну, во-первых, не такая уж даль. Будем там часа через два. А во-вторых, старайся поменьше вопросов задавать, я не на все смогу ответить. Слушай лучше да запоминай, что и как делать будем. Заедем прямо к деду Десницына. Андрей сообщил ему по моей просьбе, что друзья его, а может быть, и сам он с ними вместе приедут к нему как-нибудь порыбалить и поохотиться.
Помолчав немного, Грачев бросил взгляд на часы и обратился к шоферу:
— Ты свою матушку не очень-то гони, Алексей. «Волгу» твою имею в виду. Попридержи ее малость. Нам в Благов лучше под вечер прикатить, чтобы глаза горожанам не мозолить. Да и дед Десницына к вечеру должен дома быть. Не тот возраст, чтобы по гостям расхаживать. Передадим ему привет от Андрея и попросимся переночевать. Ну, а как только рассветет, Алексей проводит нас к директору одного местного заводишка. Там мы с тобой, Толик, и займемся делом.
— Чем же именно, однако, могу я, наконец?…
— И опять ты торопишься раньше времени узнать то, что узнаешь в свое время.
— Ну хорошо, могу с этим и подождать. А почему бы не пойти нам на этот заводик с вечера и не поработать там ночью?
— То, что делать будем, нуждается в хорошем освещении, а такого ночью не организуешь. Да и маскировать нужно — малейший лучик может привлечь внимание. Зато днем и света вволю, и вахтер другой, с которым имеется контакт. Ну как, уразумел теперь, что к чему?
— Теперь другое дело! — с естественным вздохом облегчения произнес Анатолий.
Действительно ведь все похоже на истину. Будет, значит, время дать знать о себе кому-нибудь из оперативных работников милиции.
Ну, а кто все-таки этот молчаливый водитель «Волги»? Скорее всего, сам Туз, хотя Ямщиков представлял его себе совсем другим. По словесному портрету, он должен быть широк в плечах и высок ростом, а этот полноват, вернее, рыхловат да и ростом вроде невысок.
Все спокойнее и спокойнее становится на душе у Анатолия. Ситуация ведь ясна, а позиции его выгоднее, чем у них. Во всяком случае, он знает об их замыслах больше, чем они о его.
— Здравствуйте, уважаемый Дионисий Дорофеевич! — учтиво кланяется Грачев. — Привет вам от вашего внука Андрея. Очень хотел приехать к вам вместе с нами, да не представилось возможности…
— Давно уже вас жду! Известил меня Андрей о вашем приезде. Мойте руки, и прошу к столу, — широким жестом приглашает Дионисий гостей в просторную столовую. — Как раз собирался ужинать.
— Да вы не беспокойтесь, Дионисий Дорофеевич, мы ведь с собой тоже кое-что прихватили. А ну, Алексей, разгружай свой багажник! Помоги ему, Анатолий… Да, чуть не забыл представить вам моих друзей! — галантно расшаркивается Грачев. — Это вот лучший друг Андрея слесарь-лекальщик высшего класса, к тому же еще и активист заводской народной дружины — Толя Ямщиков. Прошу любить и жаловать.
— Очень рад! — крепко, совсем не по-стариковски, пожимает руку Анатолию Дионисий. — Андрей почти в каждом письме писал мне о вас. Даже фотографию прислал, где вы с ним рядом. Многим он вам обязан…
— Ну да что там!.. — смущенно улыбаясь, машет рукой Анатолий.
— А это — Алексей Конюхов, — представляет Грачев водителя «Волги». — Тоже с нашего завода…
— Да мы вроде уже знакомы, — пристально всматривается в лицо Конюхова Дионисий. — Только, помнится, вы тогда были бородаты.
— Все за модой гонится, — смеясь, отвечает за него Грачев. — С нынешней модой вообще ведь все кувырком — православные священники безбороды, а отбившиеся от церкви прихожане пообрастали дьяконскими бородищами.
— Да что ты меня стилягой каким-то изображаешь, — хмурится Конюхов. — Просто надоела мне борода, вот и сбрил… А у вас, папаша, видать, память хорошая, сразу меня узнали, — обращается он к Дионисию.
— Ну не сразу, положим, однако узнал. Привет вы мне от внука передавали и очень обрадовали меня этим. Писем я от него давно не получал и уж опасаться стал, не случилось ли с ним чего… Очень признателен вам, что успокоили вы меня тогда.
— А ваш покорный слуга, — снова кланяется Грачев, — именуется Павлом Макаровичем Грачевым. Вот и весь экипаж машины нашей боевой, как в песне поется. Теперь, ребята, марш за провиантом! Я у них, Дионисий Дорофеевич, за главнокомандующего, потому как годами всех их старше. Анатолий-то совсем еще мальчишка, ему всего двадцать четыре. Алексею, правда, уже около сорока, а мне аж сорок пять.
— Какие же это годы! — смеется Дионисий. — Мне вот восемьдесят скоро будет.
Когда Ямщиков с Конюховым приносят из машины продукты и раскладывают их на столе, Грачев открывает поллитровку водки и обращается к хозяину дома:
— Мы, с вашего разрешения, по чарочке от ревматизма. Завтра на рассвете на рыбалку подадимся, так это у нас вроде профилактического мероприятия. Вы как насчет ста грамм, Дионисий Дорофеевич?
— А чего же от них отказываться, — усмехается Дионисий. — Можно и сто пятьдесят, но не более того. Больше никогда не приемлю. Даже когда помоложе был, и то этим делом не злоупотреблял.
Теперь для Анатолия нет уже никаких сомнений, что Конюхов и есть Туз, и он еще внимательнее присматривается к нему. Чувствуется, что он все время настороже и явно неспокоен. А Грачев балагурит, как провинциальный конферансье. То анекдот расскажет, то историю смешную — артист!