— И как давно вы учите Джейка?
— Я пять лет учил его. Теперь Джейкоб учит меня.
Они прошли по подземному переходу и повернули направо, в нишу. Стальная дверь скользнула в сторону, открыв проход на узкую каменную лестницу.
Иммануэль шагал за худощавым монахом по винтовой лестнице, освещенной только масляными светильниками на редких выступах известняковых стен.
— Такое оформление придумал твой брат, — сказал тибетец. — Оно приводит дух в нужное состояние.
Им пришлось спуститься на два пролета. Температура резко упала, Иммануэль потер руки, покрывшиеся гусиной кожей.
— Должно быть, чертов кондиционер полетел. Ого…
Лестница внезапно оборвалась, и они очутились на заснеженной вершине горы. Со всех сторон, насколько хватало взгляда, их окружали пики Гималаев. Иммануэль шагнул с последней ступеньки на заснеженную скалу, и каменный коридор за его спиной исчез, спрятавшись за голографическим изображением.
— Господи, ну и холодно же тут. — Глаза Иммануэля слезились, дыхание превращалось в пар. — Ладно, и что теперь? Надеюсь, что вы, ребята, предусмотрели тут какие-то укрытия, а то я уже почти отморозил яйца.
Чонг не обратил внимания на его слова, деловито шагая по глубокому снегу.
Иммануэль следовал за ним, чувствуя, что легкие обжигает холод, а босые ноги теряют чувствительность.
Наконец они достигли входа в пещеру.
Там сидел Джейкоб, замерший в позе «лотос». Одет он был только в черные штаны.
Кожа, под которой рельефно прорисовывались мускулы, была совершенно нормального розового цвета.
— Он с ума сошел? Хотя, он давно уже сошел. — Иммануэль стучал зубами. — Разбудите его, пока не замерз до смерти. Здесь же явно ниже нуля.
— При ветре здесь минус восемнадцать градусов по шкале Фаренгейта. Коснись его кожи.
Иммануэль протянул руку, тронул брата за плечо и удивился тому, что кожа того была очень теплой.
— Да у него горячка!
— Это не горячка, точнее, не горячка, вызванная болезнью.
— Я не понимаю. Давно он так сидит?
— Чуть меньше четырех часов.
— Четырех часов? Как…
— Это один из видов медитации Та Мо, которой обучил нас мудрец Шаолиня. Он использует энергию ци, чтобы управлять внутренними процессами своего тела, превращает бета-волны мозга в альфа-волны. Джейкоб повысил температуру своего тела, чтобы компенсировать внешний холод. А теперь давай посмотрим, сможешь ли ты обнаружить у него пульс.
Иммануэль прикоснулся к шее брата, затем, нагнувшись, прижался замерзшим ухом к груди Джейкоба, но ощутил только тепло.
— У него не бьется сердце. Он в нексусе?
— Нет. Такая тренировка лишь помогает подготовиться к нексусу. И к общению с отцом.
— Это вы его научили?
— Да, но даже мой учитель не достиг подобных высот. Когда Джейкоб вот так сфокусируется, его альфа-волны превышают все возможные показатели.
Иммануэль стиснул стучащие зубы.
— А как насчет… меня?
— Давай проверим. Сними куртку и садись перед братом.
Парень неохотно стянул с плеч куртку и сел в позу «лотос».
Холодный ветер, как нарочно, именно в этот момент дохнул во всю силу, пробирая до костей.
— Черт!
— Игнорируй холод. Закрой глаза. Представь себе тонкие трубки внутри своей грудной клетки. Трубки раскалены докрасна. Постарайся увидеть их внутренним зрением. Почувствуй тепло, которое струится к твоим рукам и ногам, запястьям и лодыжкам, наполняет пальцы. Вдыхай медленно через нос… Выдыхай плавно через рот. Каждый медленный вдох раздувает угли, которые раскалили трубки. Расслабься в тепле.
Иммануэль сосредоточился. Напряжение оставило мускулы. Он больше не дрожал.
— Хорошо. Очень хорошо. А сейчас я положу тебе на плечи простыню. Она окажется мокрой. Я хочу, чтобы ты сосредоточился и направил жар внутренних труб через тело на мокрую ткань.
Тибетец вошел в пещеру. Внутри стояла деревянная бадья с ледяной водой. Он вынул из воды простыню, отжал ее и обернул вокруг голых плеч Иммануэля.
Мэнни распахнул глаза, потом снова закрыл их и сосредоточился, возвращаясь в состояние транса.
— Сосредоточься на трубках в своей груди, направь это тепло назад, к плечам, потом дальше, на мокрую простыню. Медленно вдыхай через нос, выдыхай через рот, с каждым вздохом раскаляя трубки…
Иммануэль замедлил свой пульс. Дыхание почти остановилось. Он чувствовал жар в животе, но во время игры в футбол этот жар опалял, а сейчас — согревал и расслаблял.