— Только испортишь мне вечеринку, — надула она губки.
— А что, всем плясать вокруг тебя? — огрызнулся брат.
— Разумеется, — пожала точеными плечами Мари Клер.
Самовлюбленная красавица сестра с младых ногтей отличалась редкостным эгоизмом, видимо считая, что умопомрачительная внешность компенсирует отсутствие иных достоинств. Дэниел давно смирился с таким поведением, а потому просто отвернулся, зная по опыту, что препираться бесполезно. Однако Мари Клер грациозно встала с дивана и тронула брата за плечо. Дэниел удивленно обернулся — сестра нервно хмурилась, на лбу между бровями залегла морщинка.
—Понимаешь, сегодня будет Ричард... Хочется, чтобы все прошло безупречно, — объяснила она.
Дэниел насмешливо улыбнулся.
— А! Фаворит нынешнего дня!
— Не смей его так называть! — выпалила, вспыхнув, Мари Клер.
Но молодой человек не мог удержаться от подколок — в конце концов, она же родная сестра. Святое дело немного ее пошпынять!
— Прости, запамятовал. Действительно, ты встречаешься с ним уже третью неделю!
— Между прочим, мы встречаемся три месяца! — ответила она, гневно сверкая глазами.
Видя ее яростный взгляд, Дэниел счел за лучшее прекратить насмешки.
— Ты... э-э... серьезно на счет него?
Мари Клер уверенно кивнула.
— Но он же... псих, дебошир! Такие мужчины не для семейной жизни.
— Я смотрю на это иначе, — вскинула она голову.
— А Ричард?
— Уже сделал предложение.
— Вот оно что! Тогда ясно. Мама, я так понимаю, еще не знает? Чудненько... — Дэниел криво усмехнулся, представляя, какой нагоняй ожидает сестрицу.
— Расскажу ей сегодня вечером.
Брат вздохнул.
— Ты же знаешь, его со дня на день призовут в армию.
— И что с того? — Мари Клер вызывающе вздернула подбородок.
— А то — вдруг Ричард не вернется?
— Вернется! — твердо отрезала она, хотя вид у нее был не слишком уверенный.
Девушка скрестила руки на груди, на запястьях звякнули тоненькие браслеты.
— И?.. Может, тогда он тебе не особенно понадобится? Я имею в виду, допустим, ты его дождешься, а он приедет из Вьетнама калекой?
Мари Клер залепила брату звонкую пощечину. Несмотря на то что щека горела — а возможно, именно из-за жгучей боли, — у Дэниела появилось к сестре уважение: возможно, она все-таки взрослеет... Впрочем, в роли жены он по-прежнему с трудом ее представлял.
Слабо улыбнувшись, Дэниел вышел из комнаты и поднялся к себе в спальню. Там он запер дверь, медленно выдвинул ящик письменного стола... Из-под поддона с ручками и скрепками молодой человек вытащил завернутый в черный шелк древний манускрипт в кожаном переплете. Шелк украшала прекрасная вышивка: серебряная хищная птица и лилии.
С легким волнением он открыл книгу на заложенной прежде странице и вновь принялся за чтение. Манускрипт был на старофранцузском, но Дэниел, обладая склонностью к языкам, читал и писал по-французски с шести лет, так что трудностей с пониманием старинного текста у него не возникло.
Благодаря рукописи, найденной днем раньше, он и выяснил, что принадлежит к ведьминскому роду. Собственно, это не оказалось для него такой уж неожиданностью.
Их семья всегда отличалась от остальных: у всех имелась склонность к предвидению грядущих событий, а самому Дэниелу не раз снились вещие сны. Когда пару лет назад умер отец, характер властной, решительной матери стал еще хуже. Кроме того, у нее появилась привычка непрерывно бормотать себе под нос и сидеть часами на чердаке в полном одиночестве. Однажды Дэниел поднялся к матери. Застигнутая врасплох, она торопливо запихнула в старый сундук какой-то предмет, а сыну грозно велела убираться вон. Загадочным предметом оказалась та самая рукопись, которую он теперь внимательно, с интересом, читал. Сюжет напоминал волшебную сказку, причем невероятно запутанную, только злую ведьму олицетворяла целая семья по фамилии Деверо — правда, в книге они назывались колдунами, но в чем заключалась принципиальная разница между этими понятиями, Дэниел пока не разобрался.
Услышав за дверью странное царапанье, он подпрыгнул как ужаленный и резко крутанулся на стуле — дверь была закрыта, да и шум вроде стих. Едва Дэниел опять взялся за манускрипт, в коридоре раздался торопливый топот.
— Очень остроумно, Мари! Обхохочешься! — крикнул он.
Снова царапанье... Дэниел решительно вскочил, быстро распахнул дверь — никого. На лбу выступил холодный пот, волосы на голове зашевелились от ужаса.