— А ты с самого начала знал? — усмехнулся Гоицу, совершенно спокойно вышедший перед ним.
— Ты заживил рану, которую нанес Данзо, — Сенсома разочарованно покачал головой. — И мой первый удар был смертельным. Даже разница в силе не помогла бы, если бы не Свет. После мне нужно было лишь убедиться. А ты лишь продолжал валять дурака.
— Я мог бы тебя сломать в любую секунду, но что толку, если ты и так мертв? — Эволюция довольно оскалился, демонстрируя ровные, совершенно здоровые зубы. — Я хотел обмануть тебя, поразвлечься и дождаться подкреплений. А что будем делать теперь? А теперь ничего не изменилось. Хоть ты и бессмертен, ты слабее меня. Я просто продолжу веселье.
— Ты очень самоуверен, слишком сильно, — в глазах Сенсомы горел такой укор, что Гоицу нахмурился. — Можешь регенерировать, но только если сохранишь шестьдесят процентов тела.
— Я могу регенерировать и с сорока, Падший Бог. А ты не можешь уничтожить и тридцати.
— Я могу уничтожить все сто. Ты уже проиграл.
Сенсома отвернулся от смутившегося врага и тяжело вздохнул.
— Да, мы обсуждали это. Но я все равно недоволен твоим решением. Хотя такой подкаблучник как я ничего не может поделать…
А из-за спины шагнувшего-таки к нему Гоицу прозвучало тихое, но уверенное:
— Цубаки!
И волна смешения нескольких уникальных геномов снесла ничего не ожидавшего и оглушенного дымом чакры Сенсомы Эволюцию начисто, вместе, собственно, и с самим Сенсомой. Но вот воскрешенный Бог Шиноби начал восстанавливаться прямо из воздуха, а мгновенно убитый Гоицу — нет.
И к Сенсоме, спокойно смотрящему на бледного Саске, подошла стройная и красивая черноволосая женщина. С такими же темными склерами, как и у мужа.
— Он быстро определил козырь врага и проверил на наличие других, — пояснил ошарашенному молодому Учихе незаметно подкравшийся Хирузен. — А потом выяснил, что Эволюция не связана напрямую с Шоураем или кем-то из его клонов. Так что Сенсома успел использовать одну из пешек как материал для воскрешения. Не удивляйся его технике — именно он, когда-то, объяснил принцип ее действия твоему учителю. Я вот больше удивляюсь его выбору…
— Каруми не хотела бы этого, а сам бы я ни за что не стал бы ее воскрешать, — Данзо выдохнул спокойно, но что-то в его взгляде говорило о том, что он немного завидует старому другу, подле которого сейчас стояла красавица-жена. — Видимо, Юки настояла на этом. Потому что хотела увидеть Ошими.
Саске удивленно моргнул, когда гибкая фигурка женщины резко дернулась и с силой впечатала кулак в бок Математика Боя. Воскрешенные не чувствуют боли, но для виду Сенсома ойкнул. Ойкнул и засмеялся.
А над затихшем полем битвы, с которого обычные марионетки поскорее убирались, разнесся гневный возглас Юки Томура:
— И ты все равно вернул меня только для одного из своих планов! Своевольный придурок, мало было тебе при жизни?!
Когда же…
— Когда же?
Изуна не шевельнулся и вообще ничем не показал, что отреагировал на голос Шоурая, мрачно уставившегося в стену, закусив губу. Из-под полуприкрытых век Учиха следил за давним союзником. Контролер был зол, возбужден и… напуган.
Сам же Изуна в душе радовался.
— Когда же… — размеренно повторил Шоурай, но теперь дополнил фразу. — Он оставил материал для воскрешения…
— Воскрешение — больше не техника, а целый ритуал, — уже в который раз повторил Изуна, не меняя положения тела. — Быть готовым к исполнению техники шиноби должен быть всегда. А быть готовым к проведению ритуала — всегда заранее.
— Чьи это слова? — Шоурай раздраженно фыркнул.
А вот Изуна свое раздражение подавил, хотя голос его и наполнился льдом:
— Моего брата.
Контролер соизволил, наконец, оторвать взгляд от стены и вперить свои глаза в Учиху. Тему Мадары они поднимали слишком редко. Так редко, что фраза Изуны сейчас была за гранью нормального. Потому что он винил Шоурая. А когда один союзник открыто винит другого и не стесняется это показывать, быть беде.
Но сейчас Изуне плевать, потому что он тоже возбужден и зол. Но не напуган, как Шоурай, нет. Он обнадежен.
— Я не давал тебе никаких обязательств по этому поводу, — процедил Шоурай наконец. — Ни-ка-ких.