— Ладно уже, хватит молоть чушь, — выдохнул Саске в микрофон, оборвав очередной возглас Наруто. — Где ты сейчас?
— На тринадцатом, слева от Отафуку, — тут же отозвался Узумаки, но почти сразу всполошился. — Погоди, а если тебя захватил Шоурай?! Эй, я, эм…
— Хватит, — тихо отрезал Данзо.
Но Наруто его не услышал. Как и Саске, впрочем. Да и вообще, вслух Шимура произнес непроизвольно. Для самого себя. Но Юки, Хирузен и Сенсома услышали. А потому успели среагировать, как глава Корня исчез с того места, где только что стоял.
А после в отдалении громыхнул гулкий взрыв.
— Я на месте, — хрипнул вновь динамик Саске, но уже холодным голосом Данзо. — Жду.
Хирузен громко хохотнул и вразвалочку пошел к месту взрыва. Сенсома тоже долго не задерживался, убедившись, что шиноби вверенной им армии уже немного привыкли к странностям Ветеранов, а потому, пусть и с промедлением, пошли за Третьим Хокаге.
Третья Армия Сопротивления во главе с Наруто Узумаки ждала их в большом лесу, раскинувшемся очень удобно для того, чтобы можно было наблюдать за недавней битвой. Лучшего места для ознакомления с ситуацией поблизости было не найти, и Сенсома мысленно поставил плюс молодому командующему. Но почти сразу отобрал этот плюс и завалил юношу минусами — вверенная парню армия была не готова к мало-мальски серьезному нападению.
Открытые фланги, да и вообще все — нападай откуда хочешь. Ни единого куная в руках встречающих — да, фактически, к ним шли союзники, но ведь могло статься и так, что Шоурай бы действительно захватил Армию Саске, и что тогда? Даже если юный Наруто очень силен и может противостоять врагу в бою, как он может быть уверен, что его друзей не захватят техникой контроля?
Впрочем, уже в следующее мгновение все мысли о минусах и плюсах улетучились, потому что Сенсома увидел его. Сына Минато и прямого наследника силы Рикудо и Узукаге многих поколений. Внезапно в голове промелькнула растерянная мысль — а может ли Наруто быть нынешним Узукаге? Вполне же вероятно…
Мысль промелькнула и канула в Лету, ведь Сенсома с облегчением нашарил взглядом ближайшего Узумаки. Тот вел себя с предполагаемым Узукаге совсем не так, как было бы должно. Можно было бы подумать, будто конкретно этот член клана к конкретно этому Узукаге пиетета не испытывает и имеет желание и право к такому поведению, но, только вот, Сенсома знал этого Узумаки…
А возмужавший Нагато, тем временем, во всю поучал хмурого желтоволосого шиноби:
— Таковы обязательства перед кланом, Наруто. Это не унижение. Ками, да просто сделай это! Встань на колено. И тебе не надо падать — мы не рабы. И ничего говорить не надо. Просто встань. Так заведено поколениями, слышишь? Узукаге-сама — тот, кто сам может легко тебя посадить, но в том и уважение к нему, и его силе, что ты преклоняешься сам. Ты понимаешь?
— Не понимаю я, — сердито, но тихо, отвечал Наруто. — Чего ради мне перед ним кланяться? Он что, жизнь мне спас? Да и вообще — я никогда не склоняюсь, ясно?! Я…
— Тихо, — шикнул на обоих Данзо, первым заметивший присутствие Сенсомы.
Глава Корня, видимо, быстро научил уважать себя и слушаться беспрекословно. Оба Узумаки отвлеклись от спора и синхронно подняли головы. В их глазах читались разные эмоции, но Сенсома не стал углубляться в их чтение. Все это может быть игрой. А вот то, что игрой быть никак не может, это…
Четыре широких, полных достоинства и силы, шага. Не обращая внимания на неровности леса и людей, напряженно следящих за ним. Сенсома прошел все расстояние до Наруто плавно и даже показательно, но всем почему-то показалось, что последний Узукаге оказался перед преемником своей силы в мгновение ока.
Все затаили дыхание, а Сенсома, неспешно продолжая свое движение, вытянул руку перед собой и… положил ее на желтую макушку, ровно так же, как совсем недавно сделал с Саске.
Наруто не понял этого жеста, да и не мог понять. Никто, кроме Сенсомы, не понимал смысла этого прикосновения. Обоих этих прикосновений. Тем не менее, юный шиноби не попятился, не сбросил руку и никоим другим образом не сглупил. Напротив, будто бы подтверждая недавние слова Нагато, его тело само пришло в движение.
Ноги согнулись плавно, а голова склонилась торжественно. Сам Нагато склонился совсем рядом, а остальные Узумаки в Армии — каждый на своем месте. Все они приветствовали своего Узукаге.