— Чакра, союзник. Десятихвостому будет нужна чакра. А на фронте, как ты правильно подметил, ее столько, что даже страшно. Мы же не хотим ждать, пока монстр «созреет»? Нам нужна скорость, поэтому провернем все прямо у врага под носом.
Изуна понимал, почему Шоураю не нравится эта идея. Потому, что сам контролер не выступил с ней первым. Потому, что он не мог в полной мере курировать Глаз Луны, так как не был вовлечен в него с самого начала. Он знал план, знал этапы, но не знал деталей. И его бесила эта неопределенность.
Он хотел предать. Очевидно, что Шоурай не собирался позволить Изуне стать Джинчурики Десятихвостого. Он предполагал, насколько сильным может стать Учиха, и его это пугало. Ну, может быть и не пугало, но точно напрягало. Поэтому сейчас он тянет — хочет выиграть побольше времени на подготовку плана предательства.
Но времени у них уже нет. Двенадцать лет накапливания силы должны дать результат. Иначе все было впустую.
— Ты же, — все же решил применить последний аргумент Шоурай. — Хотел дождаться Мадару, разве нет?
Изуна жестко развернулся на каблуках и широкими шагами направился к выходу. Уже в дверях он, не оборачиваясь, буркнул:
— Хотел. Но вечно ждать тоже не имеет смысла.
Плевать ему, что он там себе решит! Больше играть в союзников с этим… этой личностью, Изуна не будет. Сила Шоурая неоспорима, а преимущества сотрудничества очевидны, но Изуна согласился с ним работать не из-за преимуществ и силы. Только из-за удобства. И все удобства кончились.
Уже у самых внешних дверей Резиденции контролера (бывшей Резиденции Цучикаге Ооноки), Учиху догнал Черный Зецу. Гуманоид тоже на дух не переносил Шоурая, но терпел его общество и короткие приказы ради Изуны. Ради первого в мире человека, увидевшего в Черном личность. За него и на край света не зазорно, уж бывшего Хокаге потерпеть можно.
— «Мама…» — подумал Зецу, вздрогнув от своих же мыслей. — «Я изменился.»
— Извини, — выдохнул пожилой Учиха, обернувшись к другу. — Что заставило тебя догонять. Чего этот… союзник не договорил?
— Все в порядке, Изуна, — вечно-молодой гуманоид изобразил на «лице» подобие улыбки. — Он смиренно просит нас, а точнее — тебя, о величайшей благодати, которую ты, великий, можешь ему ниспослать. И молит, почти в слезах, он о том, чтобы ты попутно начал исполнение стратегии «Воскрешения».
— Хочет усилить свои войска Эдо Тенсей? — Изуна чуть нахмурился, но кивнул. А потом, вдруг, развеселился. — Но он же не молил, верно?
— И даже просил не смиренно…
— Сюда, — тихим шепотом сопроводил свой указующий жест Шиццу.
Младший брат с женой молча повиновались. Они вообще все делали молча и заговаривали с ним только в экстренных случаях. Было ли дело в том, что он за сутки пути вывалил на них, считай, всю свою и отцовскую жизни, или же они всегда были такими — непонятно. Хотя… кое-что об убийце из Страны Воды, точным ударом окончившим жизнь величайшего Математика Боя, Шиццу слышал.
И по его информации выходило, что у него есть племянник. Но чета Юки не только отправилась за ним без сына, но и никогда не упоминала его, или что-то в этом роде. Чутье шиноби подсказывало главе клана Акасуна, что их молчание было с этим как-то связано.
Тем не менее, оно не мешало обоим родичам двигаться с ним на равных. Давно уже Шиццу не встречал действительно сильных шиноби за пределами сил Сопротивления. А ведь он, как и его сводный брат, сейчас сражающийся на фронте против бывших сокомандников, был одним из основных шпионов Конохи и немало повидал чужаков.
Жена брата — Маюми, была хорошей куноичи, но не выдающейся. Просто на уровне. Уровне джонина высшего ранга. А вот сам Ошими, упорно зовущий себя Хицугаей, за этот уровень выходил, и далеко. За все десятки часов пути Шиццу так и не разобрался — сильнее ли он младшего или нет?
Но тут острый взор, укрепленный отличными очками (подарком Узумаки, кстати, и подарком непростым), разглядел в листве огромных деревьев Страны Огня то, что не чаял увидеть уже вот почти тринадцать лет. Вообще-то, сначала Шиццу оказался весьма ошарашен, ведь до самой Конохи им еще километров десять бежать, но потом удивление сменилось принятием.
Ну гуляет Математик Боя себе по лесу, собирает грибочки. Этот старикан и не такое выкидывать любит.
— Ошими, враг! — громко крикнул брату Шиццу, задорно улыбнувшись. — Двенадцать часов!