Сенсома шагнул вперед, и Сусаноо Мадары повторило его шаг. Шоураю не сможет помочь никто.
— «Но мы должны будем сделать все за одну атаку,» — подумал Математик Боя, примериваясь для удара. — «Если дадим ему понять наши истинные силы, он может привыкнуть. Или сбежать. Так что мы обязаны убить его сразу.»
Мадара, сидящий на высоте нескольких километров, кивнул мыслям своего ученика, пускай и не мог их читать. Просто он думал о том же самом. А еще…
— «Его власть велика… Но куда он ее употребит? Чего он хочет добиться? Править миром? Как глупо — мир никогда не подчинится. А даже если это возможно — что толку от такого правления? В чем вообще смысл этой глупой власти? Кажется, я начинаю понимать…»
Черный Сусаноо тяжело взмыл в воздух и тут же на невероятной скорости обрушил свой клинок на мелкую букашку, коей являлся для него Шоурай! Первая атака будет за ним!
Джинчурики Десятихвостого вытянул над головой свой посох и встретил им удар меча Мадары! Мощь Бога Шиноби была невероятно велика, но, все же, пересилить его Учиха не мог.
Шоурай оскалился — он еще может их убить! Он еще может одолеть их! Он…
И в этот момент, на запредельной скорости, так, что даже сам Шоурай, со всей своей силой не успел среагировать, Сенсома проткнул его грудь своей ладонью.
— К несчастью… — прошептал перерожденный, отдавая все силы в один удар и накапливая всю доступную ему чакру. — Я тебя породил. И я тебя убью.
А после вся его чакра, как разряд электричества, прошла от центра его чакроканалов по телу, накопившись в руке, проткнувшей грудь Дана. И сдетонировала, сформировавшись в технику, получившую свое название в этот же момент.
— Жертва Математика Боя!
Сусаноо Мадары сделало быстрый круг и воткнуло свой исполинский клинок туда, где стояли двое из клана Томура. Один — из этого мира, а другой — его отец. Личность Шоурая распадалась, высвобождая личность Като Дана. Бывший Четвертый Хокаге только и успел, что кивнуть Сенсоме, а после…
А после умер, не выдержав силы буйства чакры и физических повреждений.
— Все кончено… — выдохнул Тобирама, чувствуя, как его воскрешенное тело начинает распадаться. — Сенсома отменяет технику…
Хаширама, Юки и Дейдара тоже начали терять свои тела. Ошими обнял мать, крепко прижав ее напоследок к груди. Первому Хокаге кланялись шиноби из Конохи. Дейдара же тихо пробурчал себе под нос:
— Ну и хрен с ним. На том свете научишь, старый…
А Сенсома умирал. Воскрешенный по-настоящему, отдавший все свое тело и чакру, да еще и проткнутый мечом Сусаноо, чуть не распополамившим его тело разом, перерожденный умирал куда быстрее, чем исчезали воскрешенные им шиноби. Тем не менее, его присутствия хватит на то, чтобы никто из них не перехватил контроль над техникой.
Никто…
— Изуна! — выдохнул Мадара, чувствуя, как его тело распадается. — Изуна!
— Брат! — откликнулся младший Учиха.
Наследник Риннегана стоял на пригорке, там, где совсем недавно он шуточно сражался с Саске. Сейчас вся седьмая команда отступила к своим. Ни Изуна, ни павшая духом Цунаде, которую Шоурай ни секунды жизни не контролировал техникой, но любовью, не стали им мешать. Вместо этого, Изуна пришел сюда.
Рядом с ним вырос Черный Зецу.
— Брат… — Мадара счастливо улыбнулся, видя, что младший в порядке, и тут же встрепенулся. — Быстрее, Изуна! Сенсома умирает, и его больше не воскресят! Прямо сейчас — наш шанс! Воскреси меня, и мы исполним задуманное! Вперед! Остался всего лишь шаг!
Изуна грустно улыбнулся своим мыслям и… покачал головой.
— Нет.
Это… это было предательством. Самым настоящим, открытым и подлым. Столько лет вынашивать идеи и мечты старшего брата, но… Изуна понял, что не должен потакать всем желаниям Мадары. Иначе появится новый Шоурай. Сенсома, сквозь пелену смерти, увидел это в его глазах и ободряюще улыбнулся тому, кто когда-то спас его от верной смерти одним своим словом.
Сейчас Изуна Учиха спас таким словом весь мир.
Мадара шагнул вперед, оступился. Чертыхнувшись, он собрал последние силы и прыгнул прямо на своего младшего брата! Изуна не стал готовить блок. Он лишь приготовил свое эго к тому, что сейчас ему будет нанесен урон.
Но Мадара лишь положил свою ладонь на его плечо.
— Молодец, брат, — прошептал он ему прямо в ухо. — Живи своим выбором.