— Зависит от того, что ты любишь.
— Мне все нравится. — Она одарила его сияющей улыбкой, предназначенной для фотокамеры, но для Виджея это не имело значения — улыбка пронзила его как копье и вызвала весьма недвусмысленную реакцию между бедер. Он решил, что ни за что не позволит ей оплатить ужин.
Они сделали заказ. Виджей не удержался от вопроса:
— Ты путешествуешь одна, но хочу спросить, с кем ты обычно ужинаешь? — Он вспомнил подслушанный в гостинице разговор об известном киноактере. По правде говоря, его расследование подтверждало, что она свободна.
— Мне приходится много путешествовать, и времени на отношения не остается. А ты?
— Я бы не позволил другой женщине себя целовать, если бы у меня кто-то был, — твердо и решительно заявил он. — Такой я человек, — повторил он.
Виджей не изменял своему принципу «верность в обмен на верность» и не скрывал собственнического инстинкта.
— Так это я тебя поцеловала.
— Конечно, ты.
— Что-то я не слышала возражений. Выражайся яснее следующий раз.
— Будет следующий раз? Рад слышать.
Слова задели, но и рассмешили Ориэль, и она спрятала улыбку, поднеся бокал к губам.
— Ты позволяешь такую вольность всем постояльцам отеля?
— Ну уж нет. Ты исключение.
— Хм. — Она скрестила ноги под столом, задев его лодыжку, и на секунду Виджей зажал ее щиколотку между ступнями.
Удивление в глазах Ориэль сменилось чувственным блеском. У нее перехватило дыхание. Она не верила в судьбу, но встреча с Виджеем казалась не случайной. Она не успела заказать столик в этом популярном ресторане перед кастингом, и совсем недавно казалось, что ей предстоит одинокий вечер и ужин в своем номере. А сейчас наслаждалась итало-индийской кухней: уткой тандури, овощами в соусе карри, равиоли, — сидя напротив мужчины, о котором думала весь день. Он интриговал ее — образованный и уверенный в себе, остроумный, но непроницаемый. Ей хотелось спросить, почему он работает в отеле, хотя очевидно, дело не в том, чтобы заработать на жизнь, вероятно, у него более серьезные мотивы.
— Расскажи о своем охранном бизнесе, — попросила она.
— Успех предприятия — заслуга моей сестры. Она написала специальную программу, а я лишь приспособил ее к определенному виду деятельности. В начале мы обслуживали каждого клиента в ручном режиме, адаптируя под него программу. Однако сейчас бизнес расширился, нами заинтересовалась крупная компания. Переговоры ведутся в конфиденциальном режиме — не могу сказать больше.
— Похоже на прорыв. Желаю удачи.
— Спасибо. Как ты стала моделью? Какой прорыв произошел в твоей жизни?
— Непотизм, — суховато сообщила Ориэль. — Мама надеялась, что я стану певицей, у нее уникальный голос, а я всего лишь приемная дочь, поэтому… — Она не удивилась вопросительному выражению его лица — обычная реакция большинства людей. — Это общеизвестно. Мамина карьера была на взлете. Она не хотела прерывать ее беременностью, но хотела иметь детей. Удочерение казалось лучшим решением.
Лучшее решение оказалось непростым. Даже приемный ребенок требовал времени и заботы, поэтому второго так и не взяли. Родители любили ее, но Ориэль часто сожалела, что у нее нет братьев и сестер.
— В детстве маман приглашала учителей по всем видам классического образования, но из меня ничего не вышло. Мое высшее достижение — приглашение в джазовый ансамбль.
— Значит, у тебя все-таки есть музыкальный дар. — Виджей смотрел на нее очень внимательно, словно собирал информацию. — Ты пробовала себя в актерской профессии?
Ей нравилось, что мужчину интересует не только ее внешность, но его интерес казался слишком профессиональным, и Ориэль это смущало.
— У меня многое неплохо получается: танцы, пение, игра на фортепьяно, — но я не стану актрисой. У меня нет маминого таланта, но нас всегда будут сравнивать. Папа — ученый, очень умный, однако мне наука никогда не давалась. Казалось, я обречена на посредственность, но однажды летом, когда мне исполнилось пятнадцать, мамин дизайнер попросил меня выйти на подиум и показать его модели. Эта ниша не была занята в нашей семье. Став моделью, я смогла добиться собственного успеха.
Для Ориэль было очень важно получить признание как самостоятельная личность. Это добавляло ей уверенности. Она знала, что причина ее неудовлетворенности в самом факте удочерения, порождавшем странное, незаслуженное чувство отверженности. Ей говорили, что ее очень юная мать оказалась в трудной ситуации. У нее случился роман с женатым мужчиной другой расы. Она не могла содержать ребенка, не погубив собственную жизнь. Ориэль не осуждала ее. Родная мать сделала правильный выбор, и приемные родители обеспечили приемной дочери прекрасную привилегированную жизнь. Ориэль помнила об этом, но тем не менее, страдала от мысли, что от нее отказались только по причине ее смешанной расы.