Через несколько мгновений Галя сделала глубокий вдох, а потом медленно выдохнула.
— Пожалуй, я не жалею о том, что они со мной сделали. Ради такого выздоровления стоит испытать даже смерть, — сказала она.
Я вновь растянулась около нее. Эйфория, сопровождавшая каждое излечение, разогнала страх перед дикими странниками. Их можно победить, и только что мы с Галей сделали маленький шаг к победе. Но легкой она не будет — мы все еще ничего о них не знаем.
— Галь, это действительно крайне важно. Дикие странники впервые законтачились с кем-то из островитян. Как они с тобой говорили?
Она повернула ко мне уже спокойное, сразу посерьезневшее лицо.
— Кажется, через какой-то прибор. Насколько я их рассмотрела, говорить по-человечески они не могут.
— А как ты дышала?
На Земле, устанавливая свои порталы, они меняют воздух на свой — так им удобнее «работать». Но в ловушке на планете-жемчужине они находились в одном воздухе с гуманоидами — и ничего, вполне нормально функционировали. Ой, а что для них норма? Может быть, в азотно-кислородной среде они хоть и не гибнут, но лишаются каких-то важных способностей? Уже лучше.
— Они засунули меня в прозрачную клетку, там был хороший воздух. А всю эту хрень со мной делали: жгли, щипали, череп сдавливали, руки-ноги растягивали, бр-р-р — такими длинными руками-манипуляторами, знаешь, как в лабораториях с вирусами работают?..
Лапочка… Сколько ж она перенесла…
— Хотели, чтобы ты провела их на Остров?
— Да. Повезло: я случайно разбила «компас», а то страшно подумать, что было бы, если бы они его нашли и догадались, как он действует.
Надо же, как она рассуждает — ей совсем себя не жаль, она не хнычет от обиды и не хвастается стойкостью.
— Почему ты это все терпела? — не удержалась я, надеясь, что в этот раз она не станет примерять образ оскорбленной невинности.
Галя свернулась уютным калачиком и грустно-прегрустно улыбнулась. Напряжения в ней не осталось. Ее тело было расслаблено, как у кошки, оно было счастливо собственному здоровью, и даже грусть, показавшаяся в ее глазах, была светлой.
— Я чувствовала себя такой несчастной, что слабо воспринимала боль. Я несколько дней назад рассталась с любимым. Вынуждена была расстаться. Мне было настолько плохо и обидно, что я получала даже какое-то удовлетворение от пыток: физические страдания отвлекали от сильнейших, которые разрывали душу.
Как же это понятно! Может быть, не всем, но мне — безусловно.
Женское любопытство взяло верх над тактом, и я спросила:
— Кто твой любимый?
При слове «любимый» ее глаза засветились.
— Ты его не знаешь. Он из наколдованного мирка. Я не могла быть с ним, ведь моя жизнь — там, где Остров, а он не мог уйти со мной. Я приходила, уходила, и скоро мы оба поняли, что гибнем. У нас так было, понимаешь? Нам было трудно расставаться. Когда мы находились рядом, то чувствовали нарастающее счастье, и прерывать это чувство было равносильно убийству чего-то лучшего. Какая-то часть моей души была готова остаться там и обречь себя на счастливую смерть, но нечто более сильное велело спасать шкуру. Я ушла, а он завтра женится на другой, с которой был помолвлен до того, как мы встретились. Ты согласна, что от этого можно и в пекло залезть?
— М-да, — посочувствовала я. — А ты не могла выбрать кого-нибудь поближе?
Галя усмехнулась.
— Ты не думай, мне очень нравятся наши парни. Но что случилось…
— …то не лечится, — буркнула я. — Давай расскажем им о твоих контактах с внеземной цивилизацией, вдруг да узнают нечто новое.
Подумав, она кивнула.
— Ты права. Только есть проблема — их найти.
Думаю, с этим я справлюсь. Но для начала надо обдумать один сомнительный момент, а не то очередная беспечность будет стоить огромных потерь.
— Как они тебя поймали?
— Ну… — Галя напрягла память. — Я не стала ждать прямого сквозняка на Остров и вышла в первый попавшийся. Оказалась в теплом таком местечке, с пальмами и солнышком, там и решила дожидаться. Он должен был случиться только через три дня, но мне не хотелось куда-то еще идти. Я переночевала в шалаше из пальмовых листьев, и все следующее утро бродила вдоль кромки джунглей, как вдруг хлоп! И оказалась запутанной в сеть. Потом ничего не помню, пока не очнулась в клетке.