Из окна открывался вид на широченную городскую улицу мегаполиса, по которой мимо нашего окна, будто круизный океанический лайнер, плавно и тяжело проехало жёлтое такси Toyota с громилой-китайцем за рулём. За ним важно проследовал огромнейшего размера пассажирский автобус Mercedes. Все пешеходы были невероятно высокого роста, они шли мимо, совсем не замечая нас. Внешне они выглядели, как обычные люди. По их лицам и походке было ясно, что каждый торопился по своим делам. От увиденного я впал в ступор. Вдруг, к нашему окну неожиданно подошла рыжая кошка в десятки раз превышающая обычные размеры. Я отшатнулся назад, а она, не торопясь, уселась на тротуаре и прикрыла глаза от слепящих её солнечных лучей.
– Обожаю кошек, сейчас замурлыкает, – совершенно спокойно прокомментировал доктор. – А Вы, мистер Барни, кого больше любите собак или кошек?
– Я, я шокирован, Вы же видите.
– Безусловно, этого Вам утаить не получится, а мне нельзя не заметить. Так всё же кошек или собак?
– Вы издеваетесь надо мной, Нильс! Что это вообще такое? Мы лилипуты? – Нет, друг мой, мы значительно меньше лилипутов. Мы даже меньше муравья. Мы находимся с Вами здесь временно. Эта комната, точнее, как вы сами видите, больничная палата – всего лишь граница между мирами. Далеко не каждый потом помнит это место, мы же с Вами исключение.
Слушая Нильса, я не отрывал глаз от пригревшейся в солнечном луче гигантской кошки, от продолжающих свой спешный бег великанов-пешеходов, от громадного автотранспорта, курсирующего своими маршрутами.
– Вы видите тот мир, который мы с вами покинули. Это обычные люди и всё для нас там, как и им, казалось самым обыкновенным. А вот загробный мир находится за дверью, через которую я к Вам зашёл, друг мой. Вы готовы войти в него?
Я почувствовал молниеносную ледяную дрожь по всему телу. Это был страх. Он прижал меня к стенке, мне некуда деться. Что там?
– Вы помните, тогда в тюрьме я пообещал Вам открыть таинственную дверь? – тихо шепнул Нильс.
– Это бред, – всё, что я смог тогда Вам ответить.
– Так Вы – трус?
– Нильс, я не понимаю, что Вы хотите?
– Чтобы жить, надо умереть, друг мой.
– Ещё раз?
– Последний раз, – негромко, но настойчиво произнёс врач-убийца, указывая взглядом на дверь палаты.
– Но я не хочу…
– У Вас, действительно, нет выбора, друг мой. Смелее.
– А если я откажусь?
– Тогда ни окошка, ни кошки, ни пешеходов, ни Вас. В течение нескольких минут тихо погасните, как лампочка, сгорите навсегда, лишь только я уйду в эту самую дверь.
В одном миге до вечности смятение и страх усилились после услышанного приговора. Глаза заморгали, изображение исказилось, я понимал, что сдаюсь. Сложные механизмы моего личностного формирования в раз рассыпались, как мелкие частички часов, их было уже не собрать. Негативный слой переживаний, словно, треснувшее стекло окуляра перекрыл восприятие картины мира. Чувствуя безысходность и опустошение, шатаясь, и не видя ничего вокруг, я шагнул к той самой тайной двери палаты в неизвестной больнице на неизвестной улице неизвестного города неизвестной страны и неизвестно когда. Взявшись за металлическую ручку, я потянул её на себя – там я ни разу не был.
X
Передо мной стояла Марта…
Её голубые глаза, сохранившие юношескую очаровательность, невозможно было забыть после той самой вечеринки, когда мы познакомились с ней и Нильсом. Она была с той же причёской, в том же платье и в тех же самых туфлях. Марта любезно улыбнулась мне и рукой пригласила пройти в прихожую.
– Смелее, друг мой, – послышался голос Нильса за моей спиной. – Проходите.
Я нерешительно переступил порог, сзади слегка подталкиваемый им под локоть.
– Добрый вечер, мистер Барни! – сказала мне Марта и посмотрела на мужа, вошедшего следом за мной. – Мы все ожидаем вас, дорогой! Проходите в гостиную.
– Да, – многозначительно и протяжно ей ответил супруг, обняв её за плечи и поцеловав в щёчку.
Я был в замешательстве.
Нильс обратился ко мне:
– Ступайте первым, здесь Вам рады.
Проходя в гостиную, я увидел, что нахожусь в том же самом доме нашей первой встречи. Интерьер остался прежним. Мы вошли. В креслах, на диванах и стульях располагалось около сорока человек, внимательно наблюдающих за нами. Несколько человек стояли у камина, ещё пара молодых влюблённых держалась за руки недалеко от фортепьяно, несколько детей сидели на коленях у родителей. Среди присутствующих лиц я сразу узнал дам, над которыми в прошлый раз задорно подшучивал Нильс. Его высокий рост, длинные руки, которыми он тогда постоянно жестикулировал, и широченная улыбка располагали женщин к себе.