— Агата говорит, что он не всегда был таким.
— Сестра думает, что сатана жарит людей в аду потому, что они родились в неполной семье.
— Она остается с мужем из жалости? Или из страха?
— Ага. И из-за того и из-за другого. А еще из-за тех дурацких поучений, которыми ее пичкали в каждой церкви, к которой она примыкала. Последний проповедник, с которым Агата имела дело, сказал ей, что Господу угодно, чтобы она оставалась с Полом. Как в Библии: «Только смерть разлучит нас» и все такое прочее… Впрочем, вы лучше знаете, чем я.
— Ничего подобного в Библии я не знаю.
— Ну, вы, священники, такой народ, который привык брать оттуда то, что ему нравится, и отбрасывать все остальное.
Он проигнорировал этот штыковой выпад.
— Если бы ей было куда уйти, она бы решилась на это?
— Она может прийти ко мне и жить там, сколько захочет.
— Агата ни за что не согласится навлечь на вас беду.
Кэрол оторвала глаза от цепочки из скрепок, которая достигла такой длины, что ее можно было бы протянуть между столом директора и стулом, на котором сидел Энтони.
— Она так сказала?
— Нет, это вы сказали.
— Не совсем так. — Он добавила к цепочке еще три скрепки. — Но вы правы. Она скорее умрет, чем согласится подвергнуть опасности того, кого любит. Честно говоря, если бы мне удалось убедить ее, что Пол может искалечить детей, она бы ушла от него. Но он ни разу и пальцем не прикоснулся к девочкам. Конечно, сестра не дает ему такой возможности. Она принимает на себя его гнев. Муж может лупить ее сколько влезет, поэтому и не вымещает свой гнев на детях.
— Вы думаете, он на это способен?
— Вопрос времени. В один прекрасный день Бекки громко заплачет или Дэйзи попросит вместо воды молока, а матери не окажется под рукой, и Пол примется за девочек.
Энтони сложил пальцы домиком, как всегда делал, стоя на кафедре. Привычный задумчивый жест.
Вот церковь, а вот другая. Открой дверь и любуйся ими, полными людей.
Как раз людей-то там почти не было. А те, кто был, его не слышали.
— Чем я могу помочь? — спросил он.
Кэрол решительно не могла понять, зачем ей понадобилась двухфутовая цепь из скрепок. Она неохотно бросила ее на стол.
— Один проповедник молился вместе с ней, другой молился за нее. Третьему вздумалось навестить Пола и спросить его, правду ли говорит Агата. На следующий день она пришла в церковь вся в синяках, чтобы у священника не осталось и тени сомнения.
— Чем я могу помочь?
Сама того не желая, она подала Хэкворту хорошую мысль.
— Из нее выбили всю ее смелость. В детстве она была очень живой и сообразительной. Она многое сможет, если снова поверит в себя. Если вам удастся сделать это, может быть, она и сумеет уйти от мужа и построить для себя и для девочек новую жизнь.
— Он будет ее искать?
— Нет, если она окажется в двух тысячах миль отсюда. Или даже в тысяче. Не думаю, что он сможет долго оставаться трезвым. А для такого поиска нужна светлая голова. Да и денег ему на это не хватит. Конечно, наша семья — это не семья Рокфеллеров, но мы могли бы помочь ей уехать и обосноваться на новом месте. — Она зорко глянула на Хэкворта. — Вы могли бы помочь ей, преподобный? Или ваша религия запрещает это?
— Энтони.
— Никто никогда не называл вас Тони, правда?
Он не улыбнулся, но был искренне тронут.
— Никто.
— А надо было. Пожалуй, теперь слишком поздно. — Она встала.
Он — нет.
— У вас найдется время, чтобы показать мне клинику? — спросил гость.
— Зачем?
— Чтобы рассказать о вашей организации другим.
Кэрол задумалась над этим предложением. Как и над тем, что он следил за ней со своего стула словно зоолог, наблюдающий за поведением неизвестного науке животного.
— Я собираюсь поесть, — сказала она. — Не составите компанию?
— Здесь?
— Того, что есть в холодильнике, хватит на двоих.
— А потом вы покажете мне клинику?
— Я могу показать вам ее до еды или даже во время еды, чтобы вы не тратили время даром.
Он поднялся.
— Можно помочь вам?
— Можно. Сделайте себе сандвич сами.
Экскурсия закончилась быстро, поскольку и вправду осматривать было особенно нечего. «Фонд Исиды» был создан в мгновение ока. Название «клиника» было слишком громким. Когда-то в этом помещении располагался магазин мужской одежды, но вскоре стало ясно, что костюмы у населения Пещеры не в чести, и строение пополнило длинный список пустующих зданий.
Когда Кэрол и фонд, созданный отцами города, обратились к владельцу с предложением обновить дом и сдать его им в аренду, тот с радостью согласился. Поскольку он владел в этом районе еще кое-какой собственностью, то рассчитал, что «Фонд Исиды» пойдет на пользу делу, и оказался прав. Игра стоила свеч. Матери, посещавшие «клинику», запасались продуктами в бакалее на углу, а одежду и товары для дома покупали в магазине уцененных вещей, расположенном за две двери отсюда. И хотя многие здания по-прежнему пустовали, но зато уцелевшим лавкам рост числа пешеходов явно пошел на пользу.