— Судя по тому, что я здесь увидел, вы действительно делаете нужное дело.
— Но мыслю я по-прежнему неправильно, да, падре? Я делаю это не потому, что Господь спустился и надоумил меня. Не потому, что я считаю себя настолько важной персоной, чтобы превратить ад в рай. Я делаю свое дело только потому, что оно должно быть сделано. Делаю все, что могу, и при этом испытываю удовольствие. Вот что вас заботит. Вы и подобные вам не приемлют радости. Я для вас недостаточно серьезна. И недостаточно напыщенна.
— Недостаточно напыщенны?
Она встала.
— Слезьте со своего боевого коня, падре. Пока вы примеряете ангельские крылья, этот мир висит на волоске. То, что мы можем сделать, даже не капля в море. Это меньше, чем дым. Это ничто. Очнитесь, пока не поздно. Если вы хотите научиться жить здесь, то, по крайней мере, будьте реалистом. Не надрывайтесь, пытаясь изменить мир. Иначе этот город рано или поздно убьет вас.
— Вчера вы сердились на то, что я пытался защитить вас. Сегодня утром вы сердились на то, что я хотел помочь вашей сестре. Сейчас вы сердитесь на то, что я до сих пор не ушел?
— Сержусь? — Она пожала плечами. — Чересчур громко сказано. Просто я видела слишком много таких людей, как вы. Они приходили и уходили так часто, что я устала вертеть головой. Вы хотите изменить порядок вещей. Однажды вы очнетесь и поймете, как малы ваши силы. И тогда вы уедете. А люди, которые начали рассчитывать на вас, почувствуют себя чуточку хуже, чем прежде. Вы отслужите свой срок и вернетесь в красивую, украшенную розами, маленькую церковь с рвущимся в небо шпилем. А мы по-прежнему останемся здесь. Все еще пытаясь что-то сделать и находя радости в этих маленьких свершениях.
— Никакая маленькая, украшенная розами церковь меня не ждет.
— Нет? Значит, церковная инспекция? Проповеди по всемирному телевидению? Политика? Что же? Только не говорите мне, что вы решили остаться здесь навсегда.
Гость тоже поднялся. Лишь оказавшись со священником лицом к лицу, девушка поняла, насколько он выше и мощнее ее.
На такие широкие плечи можно было взвалить все проблемы Кейвтауна — если бы преподобный Хэкворт согласился на это.
— В первый раз мне предстоит пробыть где-то долго-долго, — сказал он. — Я собираюсь остаться. Но не потому, что стремлюсь что-то доказать вам или себе. Я остаюсь потому, что мне больше некуда идти.
Прежде чем Кэрол успела открыть рот, он отвесил короткий поклон.
— Благодарю за угощение. Я должен подумать.
А затем он ушел, оставив девушку доискиваться причины, почему в присутствии Энтони Хэкворта она говорит намного более горячо, чем ей того хочется. О чем бы ни шла речь.
Глава 3
Энтони стоял на Восточной улице у входа в церковь Двенадцати апостолов и смотрел на раскинувшийся напротив пустырь. Когда-то Альбион-парк был зеленой жемчужиной, но когда-то и Кейвтаун представлял собой город, которым можно было гордиться. Сейчас же парк превратился в мусорную свалку. Изношенные и поломанные скамейки вывозились исправно, но никогда не возвращались на место. Фонтаны не включались даже летом, потому что дно у них было в трещинах; ни цветка не росло на огромных клумбах, окружавших покрытый пылью памятник первым поселенцам, прибывшим в эти края из Старого Света.
Когда-то в парке играли смеющиеся дети. Сейчас он стал прибежищем торговцев наркотиками и проституток.
Энтони слишком недолго прожил здесь, чтобы понять, когда начались эти изменения. Кейвтаун превратился в заброшенный угол после того, как из недр земли и с ее поверхности забрали все, что могли. Остались шрамы да пещеры от подземных выработок и поредевшие леса. Будь Кейвтаун окраиной Бостона или хотя бы Монтпильера, городские власти не пожалели бы на них денег, и никто бы этому не удивился. А там… Прежних жителей, строивших добротные каменные и кирпичные дома и прокладывавших широкие улицы с трехрядным движением, все больше и больше сменяли иммигранты, волна за волной затоплявшие город.
Пришельцы кое-как устраивались на новом месте; затем один за другим они переселялись в более престижные, более благополучные места с лучшими школами и видами на будущее. Оставался здесь лишь тот, кому по тем или иным причинам не удавалось реализовать свою «американскую мечту». Они упорно цеплялись за то, что имели. В Кейвтауне было лучше — ох, много лучше, — чем в какой-нибудь глубинке. Здесь оставалась надежда.