– Так им всем и надо! Сами виноваты! – тихонько бубнил Кеша, пробираясь сквозь заросли.
Он хлюпал носом и не скрывал льющихся слез. Кто их мог увидеть? Если Кеша слышал подозрительный шум, он лез на дерево. Он до смерти испугался желтоглазой совы, видел волков, но летом они сытые и опасны гораздо меньше людей. Видел егерей и старательно обходил их стороной. Кеша бежал по лесу, а в ушах все еще звучали мерзости, которые ему говорили эти злобные крысы. Он споткнулся о корягу и упал, в кровь ободрав коленку. Дойдя до реки, Кеша промыл ранку. Он искупался в приятной прохладной воде, пил воду прямо из реки, съел сырой пойманную футболкой маленькую рыбешку, но больше питался ягодами и грибами. Огонь он развести не мог, потому что у него не было ни зажигалки, ни спичек.
Тяжелее всего приходилось в дождь. Ночью очень холодно, а на Кеше были надеты лишь джинсовые шорты до колен, сандалики с уже протершимися носочками и футболка, изодранная ветками и колючим кустарником. Но худшим бедствием, конечно же, являлись кровососущие гады всех видов. Самые противные из них клещи. Кеша понял, что если не прибьется к людям, он сдохнет в этом бесконечном лесу. Но людей он боялся больше смерти, волков и медведей вместе взятых. Он дрожал ранним утром, как зверек, свернувшись под сосной тугим клубочком, когда его обнаружил старик.
Похожий на лешего из старых русских сказок старик с удивлением разглядывал крепко спящего мальчонку, не понимая, откуда в этой глуши мог взяться ребенок.
– Малец, ты чей? – спросил он, тихонько потормошив Кешу.
Кеша подпрыгнул, как ужаленный, и уже хотел убежать, но старик его опередил.
– Не вздумай убегать, малец! Я тебя не обижу. Не боись! – успокоил он Кешу, показав беззубую улыбку. – Тебя как звать то?
– К… Кеша, – дрожа от холода и страха, ответил беглец.
– А здесь чего потерял? Заблудился что ли? – спросил старик.
Кеша смотрел на бородатого сутулого старика, опирающегося на большую палку, и подумал, что он совсем не страшный, хотя и похож на бомжа. Через плечо старика была перекинула забрызганная грязью холщевая сумка на ремне. Старик, одетый в выцветшую военную форму и резиновые сапоги, озадаченно потер белую бороду. Он всматривался в глаза мальчика эмалевыми синими глазками и пытался понять, как ребенок сумел забрести в лесную чащу?
– Я в бегах! Ищут меня, ясно? Дед, мне схорониться нужно, – деловито произнес Кеша, вызвав приступ смеха у старика.
– Во дела! Такой мелкий и уже беглый?! Хе-хе-хе! – рассмеялся старик. – Зови меня Палыч. Лады?
– Лады! – сказал Кеша, подойдя ближе к старику.
– Есть хочешь? – спросил Палыч скрипучим голосом. – А, чего я спрашиваю то?! Конечно, хочешь. Иди за мной.
Чем больше Кеша смотрел на Палыча, тем меньше его опасался. Он послушно побрел за стариком. Утреннее солнце и ходьба его немного согрели. Палыч привел Кешу к небольшому домику, сложенному из потемневших бревен. Старик толкнул незапертую дверь и она со скрипом открылась. Внутри было тепло и сухо. Беленная известкой печь, горка дров и сухих веток сбоку от нее, закопченный чайник на круглой решетке печки. Полка с банками, деревянный стол и скамья возле стенки. Вдоль другой бревенчатой стены стояла сколоченная из досок кровать, накрытая шкурами волков и простым шерстяным одеялом, а из подушки торчали клочья сена. В общем, настоящая лесная сторожка. Кеша с удивлением разглядывал необычное жилище старика. Его заинтересовали пучки трав и гирлянды грибов, сушившихся под потолком.
Палыч отодвинул плетеную из соломы циновку и открыл крышку люка, ведущего в подвал. Спустившись вниз, Палыч вскоре вылез назад, неся в руках банку с тушенкой, железную коробку с макаронами и какой-то компот в стеклянной банке. Изголодавшийся за две недели своего блуждания по лесу Кеша жадно набросился на горячую еду. Казалось, ничего вкуснее он в жизни не ел.
– Ты не спеши, малец! Жуй медленно, а то потом живот сведет, – посоветовал старик. – У меня есть еще много еды.
Кеша послушался старика. Наевшись, он сладко потянулся и зевнул.
– Ты приляг, поспи маленько, – предложил Палыч.
Кеша не заставил себя упрашивать. Не видя другого места, где можно прилечь, он взобрался на жесткую кровать старика, укрылся одеялом и моментально крепко заснул. Он проснулся вечером. Старик варил суп на печи. На столе лежал обычный магазинный хлеб, стояла высокая бутылка молока, какие-то завернутые в старые газеты свертки, соленое сало и несколько луковиц.