– Все понятно! Эти гадины меня пичкают наркотиками, – прояснила для себя ситуацию Маха. – Заставить бы их самих сожрать то, что они с улыбочкой приносят мне. Хотела бы я на них посмотреть! Вот суки!
В собственном доме Маха не могла ничего съесть. Она боялась вызвать подозрение Насти или Лены, да и Степану она ничуть не доверяла. Ее никто не запирал в комнате, но если бы она, к примеру, пробралась среди ночи к холодильнику, исчезновение еды обязательно бы заметили и это показалось бы странным. Ведь одурманенная ужином Маха должна была в это время витать в неведомых широтах за пределами нашего материального мира. Голова кружилась от голода, а перед глазами плыли темные точки и цветные круги. Маха ничего не ела уже четыре дня. В этом доме она без страха могла только пить воду из-под крана. Как-то раз она даже утащила из миски Ульяны несколько подушечек кошачьего сухого корма.
– Редкая гадость! Бедная Ульяна! – скривилась Маха. – Папа Витя кормил тебя только натуральной едой, которую специально для своего зверинца готовила мама.
Маха неподвижно лежала на кровати, чтобы зря не тратить последние силы. Они ей еще понадобятся.
– Нет, так дело не пойдет! – подумала она. – Я умру от голода раньше, чем отомщу этим гадам. Нужно что-то делать! Но что?
Она вспомнила о своей резинке для волос с бусинками, набитой разными таблетками. Маха по виду и цвету капсул знала, что есть что. Высыпав содержимое резинки на кровать, она стала разбирать по сортам «сувениры из психушки», как она их называла. Маха отделила те из пилюлек, которые ей давали от бессонницы. Разобрав капсулы, она высыпала их содержимое в крошечный конвертик из бумаги. Осталось только дождаться, когда все будут заняты своими делами, и подсыпать им снотворное в еду. Такой момент наступил уже вечером. Настя уехала еще утром и, скорее всего, где-то тусила со своим Гошей. Лена со Степаном уединились в спальне и, насколько успела заметить Маха, минут пятнадцать свободы от их внимания у нее в запасе точно имелось.
Маха босиком бесшумно спустилась вниз. Живот предательски громко урчал, требуя хоть какую-нибудь еду. Маха высыпала содержимое своего конвертика в стоявшую на столе небольшую стеклянную сахарницу и хорошенько перемешала пальцами ее содержимое. Жаль только, что Настя пила чай без сахара. Но она и дома бывала недолго. Столичная клубная жизнь и недетские развлечения с Гошей занимали все ее свободное от занятий в школе время. Маха открыла холодильник. Полно еды, но возьми она что-нибудь, это непременно заметят и она выдаст себя. Маха рискнула взять лишь два кусочка тостерного хлеба из пакета, несколько кусочков нарезанного сыра и кусочек сырокопченой колбасы, а также три пакетика чая. Их можно будет заварить в ванной, залив горячей водой из крана. Послышался какой-то шум снаружи. Маха напряглась, как вор, застигнутый хозяевами дома на месте преступления.
– Черт, это Настя вернулась, – сразу поняла она и, захлопнув холодильник, вместе с зажатым в руках небогатым уловом взбежала вверх по лестнице.
Очутившись на своей территории, Маха, не включая свет, стала медленно, хорошо прожевывая, есть хлеб с сыром. Кусочек колбаски она оставила на закуску.
– Эх, сейчас бы чаю попить, – с тоской подумала Маха. – Настя, клянусь, ты и твоя мамаша мне за все ответите!
Маха открыла окно, чтобы выветрился запах еды, и легла на кровать. Она слышала, как дверь в ее комнату приоткрылась.
– Наверное, Лена, – подумала Маха, стараясь ровно дышать. – Пришла полюбоваться на дело своих рук. Да при том, сколько дури они мне подсыпают в еду, я уже должна была стать овощем!
Дверь закрылась, а Маха до утра пролежала на кровати с открытыми глазами, в кровь кусая губы от бессильной ярости. Она лихорадочно обдумывала детали своего плана мести. Опять хотелось есть. Она слышала, как внизу, на кухне, Лена звенит тарелками, готовя завтрак. Через полчаса с подносом в ее комнату вошла Настя.