Ее действительно, словно что-то душило, крепко схватив за горло, и трясло от озноба. Лена ушла, а Степан впервые после возвращения Махи домой, остался наедине с дочерью.
– Папа, а давай немного выпьем белого вина. Оно так подходит к курице, – неожиданно предложила она.
– Но, тебе еще рановато пить такие напитки, – неуверенно произнес Степан.
– Мне скоро восемнадцать! – возразила Маха. – Да и белое вино такое легкое. Я совсем чуть-чуть. Можно?
– Ну, ладно, – пожал плечами Степан, вспомнив, как он с приятелями еще в школьные годы пил портвейн из горлышка и тайком курил на школьном дворе. – Только восемнадцать тебе исполнится аж через … э, семь месяцев.
Он вытащил из холодильника прозрачное, светло-золотистое французское вино из запасов Виктора и откупорил бутылку. Налив Махе два пальца на дно бокала и наполнив собственный, он предложил тост:
– За нашу семью, Маха! Я честно, рад, что ты вернулась.
– За все самое лучшее, все, чего мы заслуживаем! – опустив глаза, странно-двусмысленным тоном произнесла Маха.
Степан с дочерью еще проговорили о том, о сем, около часа, когда сверху раздался душераздирающий крик Лены. Они вскочили из-за стола и побежали вверх по лестнице. Войдя в спальню, они увидели Лену лежащей поперек кровати и навзрыд плачущей.
– Дорогая, что случилось? – забегал вокруг встревоженный Степан.
– На-а-стя… Она разбилась вместе со своим мальчиком, – сквозь слезы прокричала Лена. – Они куда-то врезались на этом проклятом мотоцикле. Теперь наша Настя чуть живая в больнице.
Степан побледнел, а Маха заботливо схватила отца за руку. Она боялась поверить в реальность случившегося. Настя чуть живая?! Разбилась на мотике с Гошей?! Как-то все слишком быстро и хорошо, чтобы легко поверить свалившемуся счастью! Маха прикрыла глаза, чтобы не выдать себя. Она научилась притворяться не хуже Лены или Насти. У Махи были достойные восхищения учителя. Таких только врагу и пожелаешь.
IX
– Неужели это правда? – все еще не верила в реальность исчезновения Насти из своей жизни Маха. – Эта проклятая злыдня получила по заслугам!
Маха отчасти почувствовала себя отмщенной, но еще оставалась Лена. Маха точно знала, что она без боя не сдастся. Насчет Степана она не переживала. Как он обрадовался, что Маха назвала его папой! Ласковым словом из него можно вить веревки. Именно так им манипулировала Лена. Правда у нее было мощное оружие в виде секса, зато Маха могла противопоставить этому унаследованное от матери умение создавать непревзойденную атмосферу семейного уюта и комфорта. Здесь Лене точно было не угнаться за Махой. Она не сомневалась, что отец станет ее союзником, что бы не произошло.
Как только позвонили из больницы, Степан и Лена поехали к Насте в больницу и, похоже, вернутся не скоро. Маха впервые осталась дома одна. Она по-хозяйски прогуливалась по дому. Маха вошла в родительскую спальню. Всюду валялись вещи Лены, было душно, пахло табаком, духами Лены, одеколоном Степана и еще непонятно чем.
– Фу! Все провоняло табаком и ее духами! Первое, что я сделаю, когда они уберутся из моего дома, это переклею обои в спальне родителей и в своей комнате, – вслух произнесла Маха, брезгливо скривившись.
Она стала просто так, из любопытства, открывать дверцы шифоньера и ящики комода.
– Ну и неряха эта Лена! – подумала Маха, швырнув на пол валявшуюся в кресле ночную рубашку Лены. – Так, а что у нас здесь?
В нижнем ящике комода скопился разный хлам. Использованные батарейки, какие-то тряпки, старые журналы и каталоги.
– Наручники?! Ха-ха! А это у нас что? – заинтересовалась Маха стопкой нераспечатанных писем.
Взяв в руки одно из них, Маха вздрогнула. Она узнала угловатый крупный почерк Кеши. Маха схватила всю пачку писем и прижала к сердцу. Первая мысль, мелькнувшая в ее голове:
– Раз он пишет, он хотя бы жив! Эта дрянь Лена никому их не показывала, а Кеша ждет, надеется, а, может, и обижается на меня.
Маха обратила внимание на то, что последнее письмо датировано началом месяца. А потом письма перестали приходить. Что же случилось. В душу Махи струйкой холода проползло беспокойство. Она внимательно изучила обратный адрес.
– Надо же! Куда тебя занесло, несчастный мой братик?! Тверская область? А, вообще, это недалеко. Нужно съездить туда как можно быстрее и самой во всем разобраться, – решила она.
Маха забрала всю пачку в комнату Кеши и, расположившись на кровати, стала читать адресованные ей письма младшего брата, начиная с самых ранних, написанных еще в интернате. Она вытирала слезы, но они все равно наворачивались на глаза и капали на бумагу, оставляя синие разводы.