Степан повернулся и медленно побрел в сторону ворот, ссутулив спину и наклонив вперед голову, как человек, на плечах которого большой груз нерешенных проблем. Нина с жалостью смотрела ему вслед, а Степан мысленно потешался над ее глупостью и доверчивостью. Его только беспокоил Виктор.
– Если мужик сумел заработать на такой дом, наверное, он не дурак. Станет он связываться с чужим ребенком?! Я бы послал куда подальше, но кто знает?! Может, и прокатит! – думал Степан, еще раз оценивающе взглянув на дом.
На следующий день Степан вернулся. Он поверить не мог своему везению и не переставал удивляться доверчивости и наивности окружающих.
– Этот Виктор оказался сущим болваном! – думал он, благодарно улыбаясь Нине.
Сердобольный ветеринар, как только Нина рассказала ему о несчастной, практически осиротевшей девочке, решительно заявил:
– Мы не можем оставить в беде бедного ребенка! Пусть Степан едет за ней, а мы подготовим для нее место в доме. У Махи большая спальня. Если передвинуть мебель, у стены спокойно поместятся вторая кровать и маленький письменный столик. Думаю, девочки подружатся.
Сказано – сделано! Степан поехал во Владивосток за Настей, а Нина с Виктором занялись обустройством места для нового члена семьи. Почему-то при устоявшейся семейной традиции обсуждать и совместно решать любую мелкую проблему, в принятии важных решений Нина с Виктором совершенно игнорировали мнение детей. У них не спросили, хотят ли они уезжать из Москвы и жить в загородной тиши, теперь их снова не спросили, что они думают о появлении в их доме чужой девчонки. Маха только начала привыкать к жизни в загородном доме, радовалась, что у нее светлая просторная комната, а тут ее нужно будет делить с незнакомым человеком. Кеша тоже не слишком обрадовался новости, но его мнение никого не интересовало.
III
– Стеша, что, твоя бывшая так легко согласились взять к себе Настюху? – переспросила Лена, целуя лежавшего рядом Степана. – Они реально повелись на весь этот бред про умирающую мамашу и несчастную сиротинушку? Ха-ха-ха!
– Угу! Кстати, для покойницы ты отлично выглядишь! – рассмеялся в ответ Степан. – Представь себе, чуть не до слез растрогалась. Нина как была, так и осталась слезливой коровой. Добренький доктор Айболит Виктор ей под стать.
– Странные все-таки бывают люди. К счастью для нас, конечно, – с усмешкой заметила Лена.
– Ты проинструктировала Настю? Она все поняла, что нужно делать и как себя правильно вести? – уже серьезно спросил Степан.
– А то?! Она, конечно, еще мелкая, но мозги у нее варят лучше, чем у многих взрослых. Она справится, не переживай, – томно улыбнулась Лена, пробегая пальцами по груди Степана и дразня его короткими поцелуями.
– Да, моя Настюха башкавитая! Вся в меня, – довольно ухмыляясь, произнес Степан и, перевернув Лену на спину, навалился на нее всем телом.
Лена взвизгнула от неожиданности, обняв его руками и ногами. За пятнадцать лет их любовной связи эта женщина ни разу не разочаровала Степана. В постели страстная и гибкая, как кошка, а в жизни изворотливая и хитрая хищница Лена дурачила своего простофилю мужа, изменяя ему со Степаном при каждом удобном случае. На протяжении этих бесконечно долгих пятнадцати лет Степан три-четыре раза в год приезжал во Владивосток специально, чтобы встретиться со своей возлюбленной. Он Лену знал с детства и втайне был влюблен в долговязую голубоглазую девчонку со смешными рыжими косичками, торчащими в разные стороны, но все испортили родители Степана, переехав в Москву. Как он не хотел уезжать из Владивостока!
Степан уже был женат на Нине, подрастала Маха, когда он вновь оказался в родном Владивостоке, приехав на похороны своей бабушки. Вот тогда он снова увидел Лену. Она была умопомрачительно красива в облегающем черном платье с разбросанными по плечам рыжевато-каштановыми кудрями. Степан заглянул в ее кристально-прозрачные глаза и понял, что всю жизнь хотел и искал именно эту женщину, свою первую детскую любовь Лену.
Оказывается, она его дальняя родственница по материнской линии. Лена была замужем, растила сына Виталика и не вспоминала о Степане, пока не увидела его снова. В его глазах было что-то очень знакомое из ушедшего навеки детства. Она помнила темноглазого мальчика с длинными, как у девчонки, ресницами, смотрящего на нее влюбленными глазами. Потом он куда-то исчез, и Лена благополучно забыла о его существовании. И вот теперь он снова здесь. Красивый, плечистый, и смотрит на нее с тем же умильным детским выражением восхищения и обожания в глазах. Ему не нужно было ничего говорить. За него все сказали его глаза.