— Миледи я прошу у вас прощения, я был связан обязательствами с вашими му…
Увидев предостерегающий взгляд девушки Гор, подавился и вытерев выступивший пот со лба продолжил:
— Я был связан обязательствами с Каем, сейчас мой договор еще в силе, и только вы …
— Я освобождаю вас от долга службы…
— Благодарю, но я не это хотел сказать, — собравшись с духом, не смея смотреть Лее в глаза он вымолвил, — Я хочу служить вам. Я клянусь верой и правдой до последнего вздоха…
— Не стоит Гор, — Лея не хотела видеть его.
— Я все понимаю, но все же имейте в виду. Если я буду вам нужен, вы только позовите. Я исполню любой ваш приказ…
Поклонившись ей он направился к выходу. Повернувшись в дверях, Гор еще раз склонил голову и попросил:
— Если возможно, я бы хотел уехать завтра на рассвете.
Лея молча кивнула и дождавшись, когда за ним закроется дверь легла обратно. До вечера ее никто не беспокоил. Ближе к ужину вошла Тереза, и тихо прошелестела:
— Госпожа изволит спуститься к ужину?
Не обращая внимания на трясущуюся от страха служанку, она прошла мимо нее и направилась вниз.
Поздно вечером все собрались за ужином. В гнетущей тишине был слышен звон столовых приборов. Пригубив вино, Лея молча наблюдала как все не поднимая головы старательно ели. Только Тео не притронулся к еде и не сводил с нее черных глаз. Устав от этой звенящей тишины она с громким стуком поставила бокал на стол и громко сказала:
— Вы осуждаете меня?
Все дружно прекратили есть и в недоумении уставились на нее. Фредерик молча отложил вилку и взглянув на Маргарет, Гора и Тео начал разговор:
— Мы не осуждаем вас. Нам…, мне стыдно что вы возложили на свои плечи столь тяжелые решения. Стыдно, что я не смог уберечь дочь своего друга от такой участи.
— Что бы вы не думали, я не жалею о своем решении, и хочу, чтобы вы знали это. — посмотрев каждому из сидящих людей в глаза она тихо проговорила. — Никто не виноват в случившемся со мной, я никого не виню.
Остаток вечера прошел в тишине. Поужинав Маргарет засобиралась в имение. Обретя сына, она хотела как можно больше времени провести рядом с ним. Фредерик вызвался сопровождать ее так как у него были дела в столице. Получив одобрение на дальнейшее ведение дел, он тысячный раз попросив прощение у Леи уехал в ночь вместе с Маргарет. Лея стояла на пороге провожая их взглядом, когда к ней подошла Тереза, держа в руках теплую шаль.
— Госпожа здесь холодно…
— Уволена!
— Что?
Развернувшись к девушке Лея посмотрела на нее и тихо повторила:
— Пошла прочь отсюда.
— Ночь на дворе…
— Мне плевать, пошла отсюда.
Гордо вскинув подбородок, Тереза посмотрела на Лею и процедила, — Я любила его. Он хотел жениться на мне…
— Ты глухая? Я сказала уволена!
— Вам не скрыть что вы сделали… Я все расскажу, я видела вас с Ищейкой…— голос служанки понизился до шёпота, под взглядом янтарных глаз, в глубине которых разгорался огонь.
— Еще слово и ты не сойдешь с этого места живой. Кто ты такая, чтобы идти против воли короля…
Услышав разговор между прислугой и хозяйкой к ним, поспешил Гарри.
— Что ты себе позволяешь Тереза…
— Гарри, чтобы до утра здесь никого не осталось. Распусти всех…
— Как же миледи? А кто будет работать… А я?
— Если согласен работать под началом Стюартом, можешь остаться, нет — скатертью дорога.
— Скатертью что?
— Боже! Я что не ясно выразилась?! К утру чтобы духу вашего здесь не было! Пошли все вон…
Поняв, что Лея не шутит Гарри распустил всю прислугу. Небольшой обоз с людьми поздно ночью выехал из замка. Хоть Гарри и кривился, ему не оставалось ничего, кроме как с благодарностью принять предложение молодой герцогини. Ему некуда было идти, и к тому же когда его нанимал Кай Соранто он не знал, как на самом деле обстоят дела. Несмотря на то, что он недолюбливал Стюарта, он готов был верой и правдой служить герцогине лишь бы иметь работу.
В опустевшем замке стояла оглушающая тишина. Лея, стоя возле окна, расплетала волосы. С момента ее появления в этом мире они отросли, огненные волосы доставали почти до колен. Помня, что было с ней когда-то, она не думала их отрезать. С удовольствием запустив руки в волнистые волосы, она закрыла глаза. Слезы покатились из–под длинных ресниц. Обхватив себя руками, она вглядывалась в ночную мглу. Подняв глаза на верх, она прошептала:
— Боже, благодарю тебя за все!
— Кого благодаришь?
Прислонившись к косяку двери, стоял Тео. Повернувшись к нему, она вытерла тыльной стороной ладони слезы, и, улыбнувшись, ответила: