— Что вы знаете об этой девушке? — спросил я Лору через дверь. — Как, вы сказали, ее имя? Вы были близкими подругами?
Дверь спальни открылась, и появилась Лора в длинном свободном халате золотистого цвета, который делал ее похожей на фигуру святой, выставленную в католической церкви. Она держала журнал, который лежал на ее ночном столике. На обложке сзади была помещена фотография девушки в вечернем платье, которая улыбалась молодому человеку, зажигавшему ей сигарету. Реклама гласила:
— А, она была моделью?
— Правда, она симпатичная? — спросила Лора.
— Она похожа на модель, — ответил я.
— Она была прекрасна, — настаивала Лора.
— Что еще?
— Как — что еще?
— Какой она была? Насколько хорошо вы с ней были знакомы? Где она жила? Сколько зарабатывала? Была ли замужем, не замужем, разведена? Сколько ей лет? Была ли у нее семья? Кто были ее друзья?
— Пожалуйста, мистер Макферсон, задавайте вопросы по одному. Какой была Дайяне? — Она заколебалась. — Не думаю, чтобы женщина могла вполне честно ответить на этот вопрос. Вам следовало задать его мужчине.
— Ваше мнение, вероятно, надежнее.
— Может быть, у меня свои предрассудки. Женщины с моей внешностью не могут быть слишком объективны по отношению к девушкам типа Дайяне.
— У вас внешность в порядке, мисс Хант.
— Это мы пропустим. Я никогда не пыталась делать ставку на красоту. Вы можете подумать, что я завистлива, если скажу, что считала Дайяне довольно неумной и страшно пустой девушкой, которая производила на меня отрицательное впечатление.
— Если вы так считали, то почему вы пустили ее в свою квартиру?
— Она жила в маленькой душной комнатке в пансионе. А поскольку на несколько дней эта квартира была свободна, я дала ей свой ключ.
— Почему же вы держали это в секрете?
— Никакого секрета не было. В пятницу я обедала с Дайяне. Она мне сказала, что в ее комнате ужасно жарко, а я — что она может перейти сюда и пожить в относительном комфорте. Если бы я пришла домой в пятницу вечером или если бы увидела Бесси, я бы ей об этом сказала. Бесси при всех обстоятельствах обнаружила бы это, когда пришла на работу в субботу.
— Вы когда-нибудь раньше разрешали пользоваться своей квартирой?
— Конечно. А почему вы спрашиваете?
— О вас говорят, что вы щедры. И импульсивны тоже, это так?
Она снова засмеялась:
— Моя тетка Сьюзи говорит, что я веду себя, как простушка из истории о несчастливой жизни, а я ей отвечаю, что простушки в конце концов одерживают верх. Вы отчаиваетесь по поводу причин, которые движут людскими поступками, и не удивляетесь тому, что люди хотят вас использовать.
— Иногда вас по ошибке убивают, — произнес я, — на этот раз вам посчастливилось.
— Продолжайте, — засмеялась она, — вы не такой прожженный человек, Макферсон. Сколько своих рубашек вы в жизни отдали другим?
— Я шотландец, — сказал я жестко, мне не хотелось показывать, что я очень доволен тем, что она разгадала мой характер.
Она вновь засмеялась:
— Шотландскую бережливость часто переоценивают. Моя бабушка Керкленд была самой либеральной и щедрой женщиной в мире.
— У вас бабушка — шотландка?
— Да, из местечка под названием Питлохри.
— Питлохри! Я слышал о Питлохри. Род моего отца из Блэр-Этолл.
Мы пожали друг другу руки.
— Ваша родня была очень религиозна?
— Отец — нет. А о первородном грехе говорили в семье матери.
— А! Разлад в семье, — сказала она. — Не говорите мне только о том, что ваш отец читал Дарвина.
— Роберта Ингерсолла.
Она схватилась за голову:
— Представляю, какое у вас было детство!
— Только если мой старик чуточку перебирал. Иначе Роберт Ингерсолл никогда не приближался ближе, чем на апостольские сорок ярдов.
— Но имя было по-своему магическим, и вы его тайком читали, когда подросли.
— Откуда вы знаете?
— Вы решили узнать все на свете, чтобы вас не могли обвести вокруг пальца.
Я начал рассказывать свою жизнь. Рассказ прозвучал, должно быть, как сочетание Фрэнка Мерриуэлла и Супермена в девяноста девяти томах, каждый стоимостью в 5 центов. Макферсон против Объединения производителей молочных продуктов. Макферсон в Нью-Йорке. Знаменитая ночь Макферсона среди наркоманов. Макферсон и биржевая контора, где процветает спекуляция. Как Макферсон расследует рэкет при найме рабочей силы. Убийцы, которых я знал. От этого мы кое-как перебрались снова к детству Макферсона. С пятого на десятое, или босоногий мальчишка в Бруклине. Мне кажется, я описывал каждую игру, в которой участвовал в команде «Лонг-Айленд Моухоке». Я рассказал ей о тех временах, когда уложил Рокко, главного устрашителя, и как Спаркс Лампини из мести уложил меня, так как поставил на Рокко. И о моей родне, моей матери, моей сестре, которая решила выйти замуж за босса, и какая она оказалась обманщица. Я даже рассказал ей о том времени, когда все мы болели дифтерией и Дэви, мой младший братишка, умер. Я, должно быть, лет десять уже не упоминал имени Дэви.