— А обратно как?
— Найду там что-нибудь, — отмахнулась, распахивая дверцу.
— Нет, Ал, слишком долго! Нужно идти туда вдвоем.
— Не залезем.
Твигги свел брови к переносице, подумал немного и почти как Лендер жестко скомандовал:
— Вылезай и отойди в сторону! У меня есть одна мысль.
— Фургон подгонишь? По нему заберемся? Хм, можно попробовать.
Уже на улице задала себе логичный вопрос — зачем, собственно, мне нужно было вылезать?
А Твигги, наоборот, не подъехал к воротам, а отъехал от них назад. Кажется, для разгона…
Я моментально все поняла.
— О, нет-нет-нет, ты же не сделаешь этого?.. — простонала, понимая, что сейчас произойдет.
Громко зарычал мотор, фургон дернулся с места и пронесся мимо. Я закрыла уши, опустила голову и зажмурилась. Послышался грохот и треск.
Черт возьми, он это сделал! Влетел на фургоне в ворота храма гармонии!
Не могу понять — я возмущена или радуюсь?
— Арден, ты рехнулся?! — подбежала к нашему потрясающему крепкому транспорту. Друг вылез из него и поморщился, разминая плечо. — Ты как? — желание ругаться пропало.
— Жив, тряхнуло только чуток. Давай пошевелимся.
— Надеюсь, на шум никто не сбежится.
— Не сбежится. Храм далековато от поселка. И сегодня рабочий день.
— Ну да… — пробормотала со вздохом и быстро обозначила наш план действий: — Я займусь деревом, а ты обыщи спальню. Найдешь карту — проверь запись.
— Понял.
Мы зашли во двор по сломанным доскам ворот, мельком оценив ущерб нанесенный фургону — несколько царапин и треснувшие фары. Удивительно, но он пострадал совсем чуть-чуть.
— Ну вот, а Наа все жаловалась, что нужно поменять это старье, — друг выглядел взбодрившимся и чрезмерно радостным. Доза адреналина сделала свое дело. — Где она еще такой танк найдет?
— Ты тоже жаловался.
— Беру свои слова назад.
Твигги направился в сторону храма, а я к дереву. На нем не осталось ни единого цветочка, только пожухлые коричневые листья. Чтобы не обшаривать все дерево полностью, решила начать с мест, куда логичнее было бы прилепить камеру.
Боже, сколько же тут веток. До ночи хотя бы управиться…
Нет, слишком долго! У меня от силы два-три часа.
Закатав рукава, принялась внимательно оглядывать и ощупывать влажную кору. Она царапала кожу и впивалась в ладони, но эти мелочи не волновали. Сейчас на первом месте был страх. Страх не обнаружить камеру, страх того, что она может быть сломана, страх… Да у меня тысяча этих страхов с тех пор, как Айзела арестовали!
Я убила на поиски около часа и успела побыть обезьяной, забравшись на дерево. Руки горели, постоянное нервное напряжение вызвало головную боль, толстовка испачкалась и стала влажной.
Сделав глубокий вдох и выдохнув, залезла на следующую толстую ветку, уселась поудобнее и крепко обхватила ее руками, едва не свалившись.
— Ой! — пискнула, сильнее впиваясь пальцами в кору, и резко замерла
Хм, что это?..
Поверхность под ладонями шершавая, но безымянный палец упирается во что-то гладкое. Господи, неужели…
Быстро наклонилась проверить, что там находится, и вновь застыла, перестав дышать. На меня черным глазом глядела скрытая камера. Глэй вырезала в ветке отверстие и вставила ее туда.
Умница!
— Да! — победный вскрик вырвался сам собой. В носу закололо от подступающих слез.
Я попробовала вытащить устройство ногтями, но оно не поддавалось. Пришлось воспользоваться ножом и аккуратно поддеть его. Через пару секунд камера поддалась и лежала на моей бледной ладони.
Немного напоминает фасолинку…
Шмыгнув носом, радостно улыбнулась и рассмеялась. Нашла! Боже, я ее нашла!
Дрожащими пальцами с третьей попытки выудила из этой крохи карту памяти и вставила ее в телефон.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — шептала словно заведенная, в поисках нужной папки с видеофайлами.
Вот она!
Находясь на грани истерики, нажала на первое видео. Оно воспроизвелось и — о чудо! — оказалось хорошего качества.
— Спасибо-спасибо-спасибо! — благодарила, не понимая кого. В первую очередь, наверное, Глэй.
Сначала на записи ничего не происходило. Единственное, что я смогла оценить — удачно подобранный ракурс. Листья и другие ветки не закрывали обзор на место, где произошел «обряд».
Не став дожидаться продолжения, перемотала вперед до момента, когда говорила Аэлия, занося над грудью Глэй кинжал.
— Мы приносим эту жертву нашему несчастному миру, дабы смогли прийти сюда слуги Древнего! — несла настоятельница лютую чушь.