— Она привлекательная?
— Очень.
— Гм. Семья?
— Мать умерла. Отец бросил ее. Братьев и сестер нет. Очевидно, есть мачеха. Однако одно из ее пожеланий было о семье. Подозреваю, она имеет в виду утрату семьи.
— Очень похоже. Что насчет памяти?
— Говорит, что она у нее бесполезная.
— Расщепленная личность?
— Возможно.
— Вероятнее всего, с раздельным мышлением. Не исключено, что ложная личность понадобилась для защиты. Очень важно будет соблюдать границы. Чем лечили?
— Антипсихотиками. Четыре миллиграмма дважды в день.
— Мощное средство. Что еще?
— Она заполнила стандартные анкеты без раздела о медпрепаратах, но потом, во время сеанса, решила его заполнить. Когда она вернула мне анкету, я увидел, что раздел заполнен другим почерком. На приеме была личность помоложе. Но уходила личность постарше, она потенциально склонна к обольщению.
— Может, множественная личность? ДРЛ?
— У меня была такая мысль.
— С этой тебе понадобится помощь.
— А зачем еще, как ты думаешь, я тебе звоню?
— Ну, решил, что соскучился.
— Ха!
— В общем, не стесняйся. Звони, если понадобится еще одно мнение.
— Может случиться, что ты пожалеешь об этом.
— Не сомневаюсь. Удачи, и будь осторожен.
— Чего мне опасаться?
— Обмана, манипуляций.
— Что-то ты обеспокоен.
— Пациенты с диссоциативным расстройством личности не откровенны, при неправильных условиях они опасны.
— Я буду осторожен. Наша завтрашняя встреча на обед в силе?
— Конечно. В нашем обычном месте?
— Тогда до встречи.
Я отсоединился; мой взгляд упал на анкеты и зацепился за незаконченный ответ, который я не заметил раньше:
ИМЯ И ФАМИЛИЯ: Але-
Странно. Я достаю свою перьевую ручку и дописываю за нее:
— кса Ву.
За окном утро уже вступило в свои права. Сейчас небо нежно-голубое, на стене из розового кирпича расселась стая ворон. Глядя на величественный дуб и плотные ряды лаванды, я задаюсь вопросом, есть ли у соблазнительницы Алексы имя. Вернется ли она, и если да, то когда.
Глава 4. Алекса Ву
Чувствуя себя после сеанса одурманенной, я иду по коридору с липким линолеумом цвета овсянки.
«А ведь было не так уж плохо», — говорю я, обращаясь ко всем, кто есть внутри.
Отвечает только Долли, она улыбается.
«Хочу мороженого», — требует она, убегая куда-то вбок.
«Позже, — отвечаю я и треплю ее за подбородок. — Сейчас только девять».
Долли недовольно кривится. Запахи столовской еды вытесняют весь свежий воздух, что попадает сюда через открытые зарешеченные окна.
«Здесь воняет», — морщится она.
Я отмечаю, что все двери открываются наружу, чтобы нельзя было забаррикадироваться. Об этом я узнала, когда вместе с Анной смотрела документальный фильм о юных правонарушителях. У Анны странное пристрастие ко всему, где рассказывается о жизни в неволе животных или людей. Иногда она привлекает к этому и меня. Думаю, это как-то связано с ее стремлением обезопасить меня. Исправить то, что не получилось исправить до ухода отца, когда он жесткой рукой правил в нашем доме и когда она изо всех сил старалась левой рукой защитить меня, а правой отбивалась от отца. Однако у нее плохо получалось противостоять его злобному характеру. Ей не хватало сноровки, чтобы уворачиваться от его подлых кулаков.
Я вдруг замечаю, что какая-то женщина с тяжелой массой растрепанных светлых волосы смотрит на меня из-за кулера. Она буравит меня взглядом, а когда я подхожу ближе, быстро отворачивается, словно засмущавшись. Присев на корточки за кулером, она принимается постукивать по его корпусу. Дико испугавшись, я бросаюсь к двери. Ее жуткий взгляд действует мне на нервы, постукивание служит мощным и острым напоминанием о моих собственных навязчивых состояниях.
Снаружи я вижу прекрасный сад и красивого садовника, который сражается с огромным кустом белой кружевной гортензии. Я иду к кованым воротам «Глендауна», и цветы и птичьи трели волшебным образом отсекают меня от того, на что мир навесил ярлык сумасшествия.
Покачиваясь вместе со всеми пассажирами, я еду в метро. Я прижимаюсь затылком к стенке, и в моем сознании возникает образ Дэниела: рыжие волосы, широкие плечи, голубые глаза, мягкая и добрая улыбка.
«Он знает, — заявляет у меня в голове Раннер, — он заметил переключение, когда кто-то из других вышел на Свет. Он читает нас. Он знает».