На этих словах звонок обрывается. Мое правое ухо слышит ровную тишину.
Испытывая облегчение от вмешательства Раннер, я закрываю глаза. И пытаюсь дышать медленно и размеренно.
Только услышав, как Моника входит в мой кабинет, я соображаю, что сижу опершись локтями на стол и обхватив голову руками, а мои колени плотно сжаты. От щиколоток до бедер поднимается болезненная судорога.
Я поворачиваюсь.
Моника, завернутая в белый махровый халат и пахнущая розой, смотрит на меня, на мой ноутбук — девушка-ковбой все еще там, ее рука так и лежит на тонкой талии. Ее презрение заполняет весь экран.
Моника прищуривается, ее голубые глаза приобретают зеленоватый оттенок.
— Чем ты занимаешься? — спрашивает она.
— Исследованиями, — это лучшее, что я смог придумать.
Она резко выдыхает.
— Я ухожу. Слишком много камней преткновения. Не ходи за мной.
Я не трачу время на то, чтобы загородить дверь или побежать за ней, — в глубине души я знаю, что она уже ушла.
Отчаявшись, я отпускаю ее. Мой внутренний мальчик сдается, и я баюкаю свое тело в заботливых руках. Я испытываю то же облегчение, что и тогда, когда моя мама укачивала меня по ночам, если я не мог заснуть. И когда ее хлопчатобумажная ночная сорочка становилась мокрой от моих кошмаров.
Глава 64. Алекса Ву
У Эллы распухли глаза. Вылупились, как яйца. Хотя она и стерла тушь, под нижними веками все еще видны угольно-темные следы.
— Спасибо, что согласилась встретиться со мной, — говорит она. — Я не думала, что ты придешь.
Я молчу. Наверное, жду, когда она почувствует хоть что-то из того, что я чувствовала эти два дня, и всеми силами удерживаю себя от того, чтобы сразу не броситься налаживать наши отношения и общаться с ней так, будто ничего не изменилось.
Она ловит мой взгляд. Утренний свет, пробираясь сквозь жалюзи, наполняет призрачным светом кафе в Вест-Энде. Над нашим бежевым столом покачивается абажур. Элла собирает рассыпавшийся сахар в аккуратную кучку, затем смахивает его на пол.
— Милое кафе, даже не догадывалась, что ты работаешь в центре.
— Это потому, что ты не спрашивала.
Она кивает.
— И давно ты здесь?
— Достаточно, — говорю я. — Вообще-то у меня тут через полчаса встреча, так что давай быстрее.
Пауза.
— Прости меня, — наконец говорит мой Здравый смысл, кладя ладонь на мою руку.
Хотя я и тронута, я все же полна подозрений. Я ей не доверяю. Я раздосадована. Потому что меня предали.
В наказание я убираю руку.
— О чем ты думала? — говорю я. — Он же сутенер, черт побери.
Элла принимается нервно рыться в своей сумке и достает сначала дешевую зажигалку, потом сигарету и держит ее за желтый фильтр. Ее ногти расслоились и обкусаны.
Наше неловкое молчание длится до тех пор, пока не появляется официантка, которая ставит на стол кружку черного чая для Эллы и тарелку с ранним завтраком — колбаски, омлет и фасоль — для меня. Я посыпаю перцем омлет и режу колбаску, затем накалываю кусок на вилку. Однако как только я открываю рот, мой желудок протестует. Я отодвигаю тарелку.
— Не голодна? — спрашивает Элла, которая держит кружку обеими руками, как чашу для подаяний.
— Не очень.
— Не похоже на тебя.
— А ты откуда знаешь? Что мне нравится, что мне не нравится? Что на меня похоже, а что нет? — резко произношу я. — Мы вообще больше не знаем друг друга, разве не так?
— Я поняла, — говорит она, ставя кружку на стол, — ты ненавидишь меня.
Я смотрю в сторону. В глазах набухают слезы размером с пулю.
Вдруг ощутив настоятельную потребность вытереть стол, я ищу в карманах бумажный носовой платок и понимаю, что его у меня нет.
Элла откашливается. Достает из сумки тканевый носовой платок и подает мне.
— И долго ты собираешься наказывать меня? — тихо спрашивает она.
— Пока до тебя не дойдет, — говорю я, наклоняясь вперед и вытирая стол. — Ты спала с сутенером, которого мы собирались разоблачить. Ты сбрендила?
Она молчит.
— Ты влюбилась в него? — спрашиваю я.
— Нет! — защищается она.
— Смотри в глаза! — цежу я. — Почему? Почему ты спала с ним?
Элла опускает глаза, теперь ее взгляд прикован к моей груди. Воздух между нами дышит презрением, чем-то таким, что можно назвать ненавистью.
Она поднимает голову.
— Потому что я это умею. Потому что это то единственное, что я умею лучше тебя. Привлекать мужчин.
Я смотрю на нее, нервы у меня натянуты как струны. Мое сердце падает куда-то вниз. Ее разжигаемая завистью атака на меня рвет нашу связь.