— Так вот кем мы стали, — говорю я. — Соперницами.
Пауза.
— Нет. Я…
— Это твоих рук дело, — презрительно говорю я, гневно глядя на нее. — Ты превратила меня в свою соперницу. Я же твоя лучшая подруга. Зачем ты так поступила с нами?
— Я завидовала, — говорит она тихим и ровным голосом. — Взгляни на себя. У тебя есть все: отличная работа, будущее, в котором ты будешь заниматься любимым делом, мачеха, которая не лезет в твою жизнь, психиатр, который по-настоящему переживает за тебя. А еще у тебя был Шон. Я даже из-за него завидовала. — Она хмыкает и закатывает глаза. — Когда мы спали все вместе в ту ночь, в глубине души мне очень хотелось заставить тебя ревновать. Показать тебе, каково это; наказать тебя тем, чтобы ты увидела: он и меня хочет. Но ничего не получилось. Тебе, кажется, все это нравилось.
— Конечно, ничего не получилось, — говорю я. Спокойствие в ее голосе смягчает мой тон. — Ты всегда значила для меня гораздо больше, чем какой-то случайный парень. Всегда.
Она начинает плакать. И я не мешаю ей.
— Ничего не изменилось, — наконец говорит она. — Я все еще хочу справедливости, хочу разоблачить Навида. Я потеряла голову. Он просто заявился ко мне, и пошло-поехало. Сейчас я об этом сожалею.
— В доме была Грейс, — говорю я, продолжая стыдить ее. — Ты же несешь ответственность за нее. Ты должна оберегать ее.
Она отводит взгляд.
— А тебе известно, что он спит со всеми девочками в Дрессировочном доме и в клубе? — говорю я. — Ему плевать на то, сколько им лет.
Взгляд Эллы переползает на ее кружку.
— Мерзость какая, — говорит она.
— Это ты трахнула его, — бросаю я, и ко мне возвращается давно забытая головная боль. Мне неприятно от жестокости, что я слышу в своем голосе.
Пауза.
— Зря я соврала тебе, — говорит она, тщательно подбирая слова. — Прости.
Молчание.
Наружу вылезает Раннер. Берет нож и вилку и гоняет фасоль по тарелке. Она раздирает омлет и давит фасоль, ударяя по ней вилкой без намерения съесть ее. Затем, как взбешенный подросток, швыряет нож и вилку на стол.
Элла наклоняется вперед — в ее глазах слезы сожаления — и обхватывает мои яростно сжатые кулаки. Раннер резко поворачивается и уходит обратно в Тело.
«Сама разбирайся с ней», — заявляет она.
«Это моя лучшая подруга», — напоминаю я себе.
«Этот факт гораздо важнее всего остального», — говорит Онир.
Элла трижды, без слов, пожимает мне руку и смотрит мне в лицо.
— Он бил меня, — говорит она.
Я смотрю на нее. Онир, Раннер и Долли выглядывают из Гнезда в ожидании моей реакции. На этот раз я аплодирую их молчанию.
— Что? — восклицаю я.
— По лицу.
— Когда?
— В первый раз…
— В первый раз? — перебиваю я ее, заставляя себя удалить все намеки на нетерпение из своего голоса и всплескивая руками.
— Пожалуйста, — говорит Элла, снова пожимая мне руку, — дай мне закончить.
Я кладу руки на стол.
— В первый раз, — продолжает она, — это случилось после того, как ты застала нас. Я знала, как ты расстроишься, поэтому я быстро оделась, чтобы бежать за тобой. Он ударил меня, когда я хотела уйти. Сказал, что я слишком жалостливая, назвал маленькой тупицей.
Она замолкает. Раскачивается взад-вперед на белом пластмассовом стуле.
— Я испугалась.
Теперь уже я беру ее руки в свои.
— А почему ты вернулась к нему? После того, как он ударил тебя? — спрашиваю я, пытаясь сохранить терпение.
— Наверное, я убедила себя, что это единичный случай. Вспышка. Успокоившись, он попросил прощения, сказал, что такое больше не повторится, что он любит меня. И я ему поверила. Я скучала по тебе, мне было одиноко. А ты была занята работой. И я решила, что ты не захочешь иметь со мной дело, когда узнаешь, что я сплю с ним. На следующий день я застукала его в постели с Джейн, хотя он уверял меня, что у них все кончено и что ему нужна только я.
Она откашливается.
— Кстати, — продолжает она, — ты была права насчет Сильви, она очень милая. Я столкнулась с ней в «Планете органики» перед Рождеством. Мы вместе выпили кофе. Она сказала, что больше не вернется в «Электру» после того, как Навид поступил с Джейн. Она пыталась уговорить Джейн уйти. Думаю, они больше не общаются.
— Шон говорил мне то же самое: что я у него единственная. Они родились лжецами, оба. И очень обидно за Сильви и Джейн.
Я вздыхаю, размышляя о нашей собственной дружбе.
— И что теперь?
— Теперь я хочу отомстить.
— Жаль, что у тебя это желание не появилось несколько месяцев назад. — Я опять осуждаю ее.