У меня никогда не будет матери.
Потому что моя мать умерла.
Глава 71. Дэниел Розенштайн
«Ты ничего не продумал как следует», — говорит чертенок, его толстый хвост плотно обвивает мою шею.
— Ш-ш, — приказываю я, сбрасывая его.
«Ты должен повернуть назад, мальчик мой».
— Что, если заторчать с Хлоей?
«Это лучше, чем лишиться лицензии. Представь: доктор Розенштайн лишается медицинской лицензии после того, как нарушил этический кодекс и избил до полусмерти торговца людьми».
— Не будет никакого насилия.
Чертенок с сомнением смотрит на меня.
— Не будет никакого насилия! — снова кричу я, нажимая на газ.
А мое горло жаждет «Джека Дэниелса». Со льдом.
Глава 72. Алекса Ву
Я обеими руками опираюсь на стол Навида и перевожу дух. Вентилятор позади меня охлаждает мое настроение, звук вращающихся лопастей отвлекает меня.
«Итак, мы собрали все? — спрашивает Раннер. — Просто убедись, но быстро. Нам надо двигаться дальше».
Я оглядываю комнату.
«Как насчет его карманов?» — Раннер указывает на обратную сторону двери — там висит пиджак Навида. Я быстро проверяю их, но там ничего. Только горстка зубочисток и две пластинки жвачки.
«Немедленно прекращай все это и спасай нас отсюда», — говорит Анна.
«Тихо», — приказывает Раннер.
«Это ты тихо, — парирует Анна. — Ты должна была защитить Алексу от этого».
Раннер игнорирует ее и указывает на заднюю часть кабинета.
«Алекса, проверь тот шкаф».
Я открываю дверцы и обнаруживаю внутри огромную плазму, DVD-проигрыватель и расставленную в алфавитном порядке видеотеку.
Аннабела и Эми. Аннабела и Эми. Аннабела и Эми. Бекки. Бекки. Белла. Белла. Белла и ЭмиХХХ. Бет. Бет. Бритни. Бритни. Бритни. Бритни. БритниХХХ…
У меня скручивает желудок.
Дана. Дана. Дана. Дана. Дэниела. Дэниела. Дина. Дина. Кэнди и Аннабела и ЭмиХХХ. Кэнди. Кэнди. Кэнди. Шантель. Шантель. Шантель. Шарлиз. Шарлиз. Шарлиз. Хлоя. Хлоя. Хлоя. Хлоя и Аннабела. Эбби. Эбби. Элеанор. Элеанор. Элиза. Элиза. Эми. Элла. Элла. Элла. Элла и Шон и ДжейнХХХ…
Элла?
Элла и Шон и ДжейнХХХ?
Я достаю коробку, вытаскиваю диск и ставлю его в проигрыватель.
«Нам надо идти, — говорит Раннер. — Времени нет».
«Пусть посмотрит», — настаивают Паскуды.
Едва я нажимаю «PLAY» на пульте, я чувствую, как покидаю Тело — мною владеет дикий страх.
Женский затылок.
На блестящих черных волосах стрижка «боб».
Под загорелой кожей движутся лопатки.
Я знаю эти плечи; я сотни раз обнимала их в моменты печали, радости, веселья и отчаяния.
Камера плавно удаляется, показывая темную комнату. Мой Здравый смысл лежит на двуспальной кровати.
Ее тонкая талия и совершенной формы попка подсвечены мягким светом. Звучит медленная музыка. Я узнаю очертания ее тела, мне знакомы ее движения. Я во всех деталях изучила ее спину, пока мы росли, — когда менялись нарядами, купались голышом, принимали душ после урока физкультуры. Камера приближает ее черные стринги из одних тесемочек, чулки и трехдюймовые каблуки — порнографическое клише, — затем перемещается к другой девушке с длинными рыжими волосами.
«Джейн», — говорит Онир.
Камера опять отъезжает и перемещается в сторону. Теперь на экране только Элла. Ее лицо вне поля зрения. Она ласкает себя, и камера наезжает на нее, сначала на двигающиеся руки, потом на ее бедра. Джейн стоит, привалившись к сосновому комоду, — я сразу узнаю его, это тот, что я видела в Дрессировочном доме. Она стоит и наблюдает, как Элла доставляет себе удовольствие. Джейн, вуайеристка…
Входит мужчина…
«Алекса, нам надо идти», — предупреждает Раннер.
— Подожди! — кричу я с потолка. Тело все еще стоит перед огромной плазмой.
…и подходит к кровати. Я на мгновение отвожу взгляд. Видя то, чем Элла занималась последние полгода, я чувствую себя так, будто мне топором разрубили грудь. Мужчина снимает брюки и входит в нее, Джейн смотрит. Элла высоко поднимает бедра, крупный план ее туфли с красной шпилькой. Мужчина откидывает голову и шлепает ее по попке, сильно. И одновременно держит ее за волосы.