— Хорошая девочка, — слышу я голос Шона.
Элла издает стон.
— Тебе нравится? — шепчет он. — Тебе нравится, как я трахаю тебя?
Снова стон.
— Перевернись, детка, давай, пососи мне, — говорит он. — Вот так. Дай мне взглянуть на твое красивое личико.
Оставаясь на четвереньках, Элла поворачивается, и я роняю пульт.
Я понимаю, что там, на сорокадевятидюймовом экране, я сама.
Глава 73. Дэниел Розенштайн
Припарковавшись, я не мигая смотрю на Дрессировочный дом. Уличные фонари тускло освещают ночную жизнь города.
«Честное слово, ты ничего не продумал. Это может стать твоим концом», — ворчит чертенок.
Это верно, у меня действительно нет плана, но я уже придумал, что сказать тому, кто откроет мне дверь. В частности, Навиду.
Звонит мой телефон…
Моника.
Я переключаю телефон в тихий режим, убираю в карман куртки. Наверное, думаю я, она звонит, чтобы извиниться после разговора с Сюзанной. Ее более раннее сообщение, «НЕ ЗВОНИ МНЕ», утратило силу. Она, как ребенок, хочет получить желаемое здесь и сейчас. В какой-то момент нам с ней все же придется поговорить, но не сейчас. Не сегодня. Отношения — для тех людей, которые не боятся ссор и перемен. Они для тех, кто готов идти на компромисс и доверять. А вот дети, дети для тех, кто стремится к полной и честной совместной жизни, когда похотливое сердце остыло. А я не из таких, должен признаться. Пока, во всяком случае.
И Моника права: я все еще люблю свою умершую жену. У нас с Кларой хорошо получалось любить друг друга. В любви мы вели себя умно, то есть мы были реалистами и понимали, в каких пределах каждый из нас способен дарить и принимать любовь. Мы знали, когда надо избегать друг друга, а когда быть вместе. Мы были тонко настроены друг на друга и чутко воспринимали наш общий мир и мир каждого из нас.
Я выключаю двигатель и прикидываю, взять ли с собой какое-нибудь оружие, мысленно перебирая металлические инструменты, хранящиеся в багажнике. Отвертку? Гаечный ключ? Дрель? Так и не решив, я, чтобы успокоиться, надеваю бейсболку.
Я иду по дорожке и смотрю на окна Дрессировочного дома. Свет в них приглушенный. Ночь вступает в свои права. Я поеживаюсь.
Сжав правую руку в кулак, я стучу в дверь и жду.
Кто-то по ту сторону поворачивает замок и набрасывает цепочку.
— Здравствуйте, — говорю я девушке, появившейся в щели. — Извините, что беспокою вас, но у меня сломалась машина, а телефон разрядился.
Я указываю на ближайшую к дому машину, припаркованную у тротуара.
Я сразу узнаю ее — это та самая девушка-ковбой с сайта «Электры». Сейчас она без кобуры и без «стетсона», вид у нее серьезный и сосредоточенный.
Она оглядывает меня с ног до головы. Поплотнее запахивает халат.
— И что? — ухмыляется она.
— Вот я и спрашиваю, можно ли воспользоваться вашим телефоном?
— Нет, — говорит она. — Уходите.
— Это займет всего…
— Нет! — кричит она.
Я вставляю ступню в щель, золотая цепочка натягивается под моим нажимом.
— Тогда передайте от меня сообщение Навиду Махалу, — шепчу я. — Скажите ему, что мы наблюдаем за ним. Передайте, что нам известно, чем он занимается и что это перестало быть тайной.
Глава 74. Алекса Ву
Ощущение, будто Тело в миллионе миль от меня.
Тик-так…
Кап-кап…
Щелк-щелк…
Вжик-вжик…
Я смотрю, как потрясенная я внизу таращится в телевизор. Ее глаза широко распахнуты и гневно блестят. Она одной рукой опирается на письменный стол Навида, чтобы успокоить дрожь, другую поднимает вверх и хватает воздух.
Затем, обеими руками зажав уши, она падает на колени. Она издает такие же звуки, как бешеные животные, как горько рыдающий ребенок. Слишком тяжело это слушать.
Дверь открывается.
Появляется Шон. В руке у него стакан с выпивкой.
— Что ты здесь делаешь, черт побери? — спрашивает он, глядя на видео на экране и ощущая вонь блевотины.
«Возвращайся в Тело», — говорит Раннер.
— Выключи это, — говорит Шон, ставя стакан на письменный стол. — Какого…
— Это я? Я этим занимаюсь? — Она тычет пальцем в телевизор.
— Зачем ты это смотришь? Ты же знаешь, что расстроишься из-за этого. — Он берет пульт, выключает телевизор.
— Я? — повторяет она.