— Это тебе, — говорит она, протягивая мне матрешку. — Прикольно, правда?
Мой Здравый смысл тоже принимается ощупью изучать свое пузико.
Вспышка.
Мы смеемся. Наша дружба — это полет птицы, свободный и бесконечный.
Вспышка.
— Алекса!
Меня на мгновение уносит обратный кадр.
Потерянное время. Достаточно большой промежуток, как я понимаю, поскольку Долли уже принесла раскраску и трудится над клоуном в кудрявом парике и с тремя воздушными шариками.
Я ежусь. Вид плавающих в воздухе надутых кусков резины заставляет меня поспешно перевернуть страницу.
— Я здесь, — говорю я, — извини. Задремала на секунду.
— Ну?
Я откашливаюсь. Если я сегодня не пойду с Эллой, то с кем ей идти? Кому еще есть до нее дело?
— Ну, вообще-то Шон сегодня вечером работает, так что…
— Здорово! — радуется Элла. — Я заеду за тобой после работы.
Она отключается.
Онир обнимает меня, чтобы успокоить. У меня пересохло во рту, ладони вспотели. Я думаю об украденной кожаной куртке. О том, с каким уверенным видом Элла шла через магазин мимо ничего не подозревающей охраны. О том, как она ликовала, когда мы втроем выскочили на улицу.
Считая шаги, я иду через погруженную в полумрак лестничную площадку к ванной и чувствую, как покидаю Тело. В груди вдруг ощущается тяжесть. Рядом со мной идет какой-то ребенок. Черные туфли с закругленными мысками. Ее присутствие регрессивно и знакомо. Обеспокоенная, она смотрит на меня расширенными глазами и заламывает руки.
«Не отпускай ее, — говорит ребенок, — это опасно».
Но прежде чем я успеваю ответить, ее уже нет — она исчезла в темных глубинах моего сознания. Пощечина заглушает плач Долли.
Прошло несколько часов.
Тик-так.
Я оглядываюсь и узнаю серые, с облупившейся краской стены туалета. В воздухе плавает запах жареного чили и чеснока, он щиплет мне ноздри. С облегчением глядя на десяток знакомых фотографий королевы, вырезанных из журналов, я слышу доносящийся снаружи визгливый голос мистера Чена.
Тик-так.
«Давай, — говорит Онир, возвращая Тело, — пора одеваться. Помнишь, у тебя вечером свидание?»
«Свидание? — усмехается Раннер. — Только не говори об этом вслух».
Озадаченная, я выхожу на Свет. При возвращении в Тело ощущения примерно такие же, как когда влезаешь в старый свитер, в свободные джинсы. Онир улыбается и подает мне белую шелковую блузку и кожаные брюки.
«Не переживай, — говорит она, — ты ненадолго выключилась, но Раннер отработала твою смену, и у мистера Чена отличное настроение. Давай побыстрей переодевайся, снимай рабочую одежду; Элла уже едет сюда».
Хотя никто на меня не смотрит (кроме королевы), я прикрываю свои небольшие груди, хотя они и спрятаны в бюстгальтере. Мне стыдно не только за их размер, но и за форму сосков, которые похожи на желудь. Они всегда торчат независимо от температуры.
Я опускаю сиденье на унитазе, сажусь, вдыхаю и быстро, пока плоть не узнала, что я затеваю, застегиваю молнию на обтягивающих кожаных брюках. Ха! Я тебя обманула, животик.
Валик над поясом напоминает мне верхушку маффина, и меня охватывает разочарование от того, что отказ пить газированные напитки или есть жирное за прошедшую неделю не дал никакого результата, НИКАКОГО. Чтоб вас, боги тела!
Я слышу, как снаружи мистер Чен смеется с кем-то из посетителей — думаю, с той самой парой, что каждую неделю заказывает одно и то же: «Комплексный обед, С1, на 2 персоны». Женщина обычно просит выдать ей два печенья с предсказаниями и вскрывает их прямо там же. Прочитав предсказания, она решает, которое из двух для нее, и отдает другое мужчине — вероятно, это ее муж. Он редко читает пространные предсказания и, уделяя больше внимания телевизору, под углом закрепленному на стене, просто кладет узенькую полоску тонкой бумаги на прилавок.
Я выглядываю из туалета. В домашней атмосфере ресторана пара чувствует себя очень уютно. Женщина привалилась к прилавку и изучает меню. Она одета в серовато-зеленый кардиган, под которым видна горчично-желтая блузка. На шее у нее постукивают огромные бусины из фальшивого жемчуга. Она чуть моложе Анны, зато не такая модная. Муж таращится в экран телевизора, там идет какое-то реалити-шоу с пауками и девушкой в стеклянном ящике. На волю выпускают сотни пауков; девушка вопит, ее тело топчет множество паучьих ног.
Я достаю фотоаппарат и нацеливаю объектив на пару, беру их в фокус: щелк-щелк — и фотография останавливает мгновение. Женщина поворачивается к телевизору, потом к своему мужу, откидывает голову и смеется. Девушка в панике мечется по стеклянному ящику. Женщина обнимает мужа за плечи и следит за его реакцией: щелк-щелк — и вот они оба, как вуайеристы, с удовольствием наблюдают за обезумевшей девушкой. Я вижу их такими, какими они себя не видят. Я знаю о них то, чего не знают они. Моя рука дергается, я ощущаю в животе спазм и быстро убираю фотоаппарат в рюкзак.