– Для начала вот! – платье полетело в меня, а Сонька полностью скрылась в моём огромном шкафу, недовольно ворча себе под нос: – Одно старьё! Блин, как это можно носить?
Это она зря – вещи у меня все приличные. Я, конечно, не от кутюр, но и не с барахолки. А равняться на Софийку не стоит даже не пытаться. Я приложила к себе платье и глянула в зеркало.
– Сонь, оно коротковато, – несмело озвучила я, хотя платье мне нравится, и я хорошо помню, как оно выгодно подчёркивало мою фигуру.
– М-да? – из шкафа выглянула рыжая голова, – и для кого оно тут висит тогда? Ты же не станешь меня убеждать, что неожиданно выросла из него.
– Нет, – я интенсивно замотала головой. – Всё в порядке, Сонь, оно мне нравится.
– Отлично! – подруга скрылась из виду, и в этот момент за стеной послышалась музыка.
И это вовсе не те громкие и раздражающие звуки, из-за которых хочется стучать соседям по стенам и батарее. Там, за стеной кто-то грустит под… «Арию».
– Сонь, ну не надо!
– Надо.
– Да как я ему потом в глаза буду смотреть?
– Гордо!
– Сонька, но уже поздно, мы Сашку ведь разбудим. А соседи могут полицию вызвать, – вставила я последний весомый аргумент.
Подруга смерила меня насмешливым взглядом, прижалась к стене, граничащей с соседской квартирой, и… протяжно застонала. Спустя несколько секунд музыка за стеной стала тише, а Сонька, воодушевлённая возможными слушателями, прибавила свою громкость и стала размеренно стучать кулаком по стене. Ну… такая себе колыбельная.
– А это ещё зачем? – удручённо поинтересовалась я и поморщилась.
– Да-а! Вот та-ак, быстрее! – провыла Сонька вместо ответа и застучала ещё интенсивнее.
Готовая провалиться от стыда, я прикрыла ладонями уши и зажмурилась. Я не ханжа, но это ведь моя новая квартира – чистая и тихая… Приличная, в конце концов!
– А-ахренеть! – раздалось над моим задраенным ухом, и я подпрыгнула от неожиданности.
Лохматый полуголый Сашка со вздыбленными трусами и нездоровым блеском в глазах вытаращился на Софи, которая артистично извивается у стены и явно наслаждается процессом. Заметив Сашку, она призывно облизнула губы и шепнула ему:
– Покричи.
– Че-го-о? – заорал Санёк, а Сонька яростно закрутила пальцем у виска, громко приговаривая:
– Да, мой тигр! Я уже! – после чего взвизгнув на высокой ноте, посильнее приложила кулачком о стену и сползла на пол.
Её короткая полупрозрачная сорочка и так-то мало чего скрывает, а теперь задралась так, что без неё вид был бы куда эстетичнее.
– И что ты выставил на меня свой малокалиберный скорострел? – зашипела Сонька на моего брата.
Я покосилась на упомянутое «орудие» и, стремительно краснея, подумала, что с калибром Сонька либо ошиблась, либо я не завидую её опыту.
– Ну что ты, коброчка моя желтоглазая, я против войны, – ласково заговорил Сашка, делая решительный шаг к Софи. – Это я тебе мирный сладкий пончик принёс, ты ведь поди устала, проголодалась.
– Изыди, чертяка похабный! – приказала я Сашке, не без труда выталкивая его за дверь своей спальни.
– А что это было, систер? – он вытягивает шею, продолжая пялиться мне за спину.
– Иди спи уже, завтра расскажу, – я захлопнула дверь и повернулась к довольной Софийке.
– Ну как я тебе? – она потянулась, как сытая кошка.
– Как дура! – выплеснула я, не скрывая злости.
– Чего это? – обиженно промурлыкала подруга, одёргивая сорочку.
Но, больше не обращая на неё внимания, я плюхнулась на кровать и накрылась с головой одеялом. Господи, в каком же пошлом мире я живу – у всех в голове один секс! А где же романтика? А оно – разумное, доброе, вечное?
Глава 4. Макс
– Геныч, ты самый хреновый будильник, – сонно жмурясь, я прошлёпал босиком в кухню, где уже вовсю хозяйничает мой неугомонный друг.
Ключи у него, что ли, отобрать? Хотя аромат кофе начинает понемногу компенсировать раннее вторжение Геныча.
– Ты не прав, Максимушка! Знаешь, кто рано встаёт…
– Тот – бабка в поликлинику. Знаю.
– Правильно, – покладисто согласился Геныч, – но не только она. Ещё бойцы невидимого фронта, которые всю ночь стреляли по мишеням, не покладая орудия.
– А что ж ты своё орудие домой не повёз? – я примостился на барный стул и с наслаждением сделал глоток кофе.
– Брат, ты мне не рад? – Геныч отставил в сторону посудину, в которой только что интенсивно взбивал какую-то мешанину, и посмотрел на меня непривычно серьёзно.
– Прости, братишка, – я ощутил себя сволочью под этим прямым и бесхитростным взглядом. – Я не привык ещё к… Да ни к чему не привык, здесь всё не то! Не надо никуда подрываться, бояться проспать, торопиться пожрать. Я дни считал, мечтал вернуться! И все мне вроде рады, а я… понимаешь…